Флигель-рота

20 сентября 1999г.

Отправление из Москвы. Сбор и проводы сводного отряда в далекое путешествие назначены на 12 часов дня у Музея Вооруженных Сил России. В путь наш отряд отправился на двух автобусах, но только после 17 часов, проследовав по Кутузовскому проспекту мимо многих исторических памятников.

21 сентября.

22 сентября

По "Злата улицка", в одном из домов которой некогда жил Фр. Кафка, спустились с Градчан к реке Влтаве, чтобы пройтись по знаменитому Карловому мосту. Не могли отказать себе в удовольствии полюбоваться прекрасным видом города и реки и забрались на Старогородскую (Староместска) башню, что стоило, однако, пару долларов.

Отъезд, как обычно, затянулся, стоял тихий летний вечер, и нам приятно было снова вспомнить детство и предаться игре в салочки на зеленой лужайке с необыкновенно мягкой, шелковой травой. Продолжили путь уже в темноте, около 23 часов, через города Табор, Ческе-Будеёвице и др. к австрийской границе. Пересекали ее уже глубокой ночью в местечке Волловитце. Австрийцы решили разбудить весь автобус, заставив выйти и пройти индивидуальный паспортный контроль. Казалось, они попросту издевались над нами, загнав всех, включая женщин и детей, в "обезьянник" и долго проверяли русские имена и фамилии, внося их в компьютер для запроса в Интерпол.

23 сентября.

Едва тронулись в путь, снова остановка на одном из подъемов, снова радуемся солнышку, созерцая великолепный альпийский ландшафт. Но когда все повторилось в третий раз, было уже не до веселья. От тенистого леса и горных скал веяло прохладой, которая усиливалась с приближением вечера. Перспектива заночевать где-то на горной дороге, даже и в великолепном месте, среди, словно игрушечных, замков, арочных виадуков и пр., все же не очень-то радовала.

24 сентября.

Только после часа ночи, наконец-то, втянулись в ущелье реки Ройс (или Рейсс), приближаясь к легендарному Чертовому мосту. Внезапно, словно по заказу, дождь прекратился, налетевший ветер разогнал облака и туман, показалось темно-синее небо с яркими звездами, выкатилась полная луна, осветившая каким-то нереальным светом ущелье. Перед нашим взором предстала величественная и чарующая картина. Неимоверно высокие скалы круто взмывали вверх и также круто почти из-под наших ног уходили вниз, в бездонную пропасть ущелья, где пенилась и бурлила извивавшаяся змеей река Ройс.

Часам к трем ночи, минуя Андерматт и Госпенталь, добрались до перевала Сен-Готард, где должны были разместиться на ночлег в казармах форта "Оспицио" (или "Оспизио"). Наконец-то здесь мы встретили своих счастливых "попутчиков" из второго автобуса, которые смогли побывать и в Цюрихе, и на перевал приехали раньше, ибо не испытали наших трудностей. Кто-то решил отпраздновать прибытие на легендарное место и не ложиться спать до утра, ведь официальная церемония возложения венков к памятнику-кресту Суворову и российским солдатам назначена на раннее утро и вставать придется все равно ни свет ни заря, но, в конце концов, усталость скосила всех.

Пробуждение оказалось чудовищным, за что хвататься и что делать в первую очередь, никто не соображал. Нужно было и привести себя в порядок, и обмундироваться, и позавтракать. В итоге, успев только наскоро обмундироваться, мы быстро погрузились в автобусы и отъехали. На месте все уже были в сборе: власть, официальные делегации и многочисленные гости. Нас поставили в добрых двух сотнях метров от памятника на современном автодорожном мосту. А у самого памятника был выставлен почетный караул от швейцарской армии и помещен суворовский оркестр военно-музыкального училища. Мы как-то сразу почувствовали себя лишними, и, судя по всему, рассматривались официальными делегациями как "туристы-дикари" или своего рода "ряженые куклы", не заслуживающие никакого внимания и серьезного к себе отношения.

Официальную российскую делегацию от Министерства Обороны возглавлял заместитель министра обороны по тылу, начальник тыла Вооруженных сил Российской Федерации, генерал-полковник Владимир Исаков. В состав делегации входили также начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства Обороны Российской Федерации генерал-полковник Леонид Ивашев и начальник Института военной истории  генерал-майор В. Золотарев.

После отбытия всех официальных делегаций мы, наконец, получили разрешение подойти к монументу и провести свою церемонию. На сей раз нас не обошли вниманием журналисты, телерепортеры и зрители. После отдания почестей погибшим предкам, медленно проследовали к автобусам мимо ресторана "Суворов", понятно с каким чувством, и двинулись в Андерматт.

Высадившись на окраине этого небольшого городка, мы построились в походную колонну и торжественным маршем, с песнями, проследовали в центр, к дому, в котором, по приданию, 25 (14) сентября 1799 г. размещалась штаб-квартира русской армии, и где останавливался А. В. Суворов. В этом пятиэтажном доме находится теперь музей нашего великого полководца. Он, правда, был закрыт. Тогда решили здесь же, на плацу перед домом, провести торжественное вручение участникам похода памятных крестов с изображением А. В. Суворова, изготовленных нашим бойцом Чичекалиным. По русской традиции их тут же "обмыли", закусив тем, что нашлось в карманах. В заключение сводный отряд произвел салютационную стрельбу при стечении "огромного" количества местной публики (8–10 случайных зевак), нас, явно, здесь никто не ждал. Это и не удивительно. Ведь все главные официальные торжества проходили у здания местного городского муниципалитета, где открывался международный коллоквиум, посвященный швейцарскому походу А. В. Суворова. На этом форуме было аккредитовано более 400 участников и гостей со всех концов света, США, Канады, Австрии, Франции, Германии, Украины, Беларуси и, конечно, России. Однако организаторы не сочли нужным поставить в известность рядовых участников нашего похода ни о проведении этого форума, ни о подробностях официальных торжеств и культурной программы. А ведь среди бойцов отряда были профессиональные историки, имеющие солидный багаж печатных трудов, в том числе и по истории русской армии эпохи А. В. Суворова. Это и О. Леонов, и члены клуба "Флигель-рота" А. Беспалов и А. Петров.  Уникальную работу проделал М. Преснухин, член этого же клуба, который установил по архивным данным многие подробности альпийского похода А. В. Суворова, и составил именные списки погибших русских солдат и офицеров. Кроме того, членами клуба, профессиональными скульпторами и художниками, было подготовлено много интересных работ, которые могли бы достойно украсить любое официальное мероприятие. Вероятно, каждый из гостей захотел бы купить оловянных солдатиков, представляющих армии противоборствующих в 1799 г. стран. Это и австрийцы, венгры, хорваты, французы, и польские легионеры, и русские "чудо-богатыри", и донские казаки. Прекрасно выполненный М. Преснухиным бюст А. В. Суворова. Да что об этом говорить! Все это осталось невостребованным.

Погода стояла великолепная, солнечная, безветренная, 23–25 градусов тепла, вокруг чудесные пейзажи, по склонам гор разгуливали сами по себе коровы, позвякивая мелодичными швейцарскими колокольчиками. Идиллия, да и только! С одного из холмов, примыкавших к Андерматту, открывалась прекрасная панорама Урнернской долины и самого городка, который выглядел на фоне гор просто игрушечным. Мелодия колокольчиков разливалась в тишине, отражалась от скал и создавала невероятный умиротворяющий эффект. Нежиться на солнышке и наслаждаться прекрасными пейзажами можно было до бесконечности, но насытившиеся туристы начали стягиваться к автобусам, на площадь перед зданием муниципалитета, и нужно было спускаться. Отбыли в свои казармы на Сен-Готард. По пути проехали через селение Госпенталь, которое наши войска взяли штурмом поздно вечером 24 (13) сентября, там сохранилось много старинных домов и даже развалины средневекового замка, но руководители не посчитали нужным остановиться и осмотреть эти легендарные места.

В казармах, наскоро подкрепив свои силы остатками продуктов, захваченных еще из дома, флигель-рота отправилась на прогулку по окрестным горам. В небольшом поселке, расположенном на самом перевале, оказался музей Сен-Готарда, директору которого г. Карлу Петерпостену мы, как будто, и были обязаны нашим посещением Швейцарии. Удалось уговорить билетершу (хотя не уверены, поняла ли она наш немецкий) разрешить пройти бесплатно. В одном из залов экспонировались мундиры и оружие русской армии эпохи Павла I, выглядело все натурально, но не был отражен источник поступления этих вещей в музей, поговаривали, что экспонаты представил во временное пользование то ли Эрмитаж, то ли ГИМ. Настоящую бурю возмущения вызвала композиция, на которой один из манекенов, француз, безжалостно добивает поверженного на землю русского гренадера. Вообще, от большей части представленного осталось, мягко говоря, чувство недоумения. Музей, который посещают, в основном, русские туристы, неприятно поразил своим откровенно пренебрежительным отношением к российской истории и к А. В. Суворову.

В киоске при музее продавалась литература по истории Сен-Готарда, Швейцарии и похода Суворова, но по запредельным, естественно, ценам, около 20 долларов за крохотный буклет. Решили все же приобрести хоть что-нибудь в складчину, но руководство убедило нас, что получим буклеты в подарок от самого К. Петерпостена на предстоящем вечером торжественном ужине, специально устроенном в честь нашего "швейцарского друга".

После посещения музея флигель-рота в сопровождении детской части сводного отряда продолжила прогулку, спустившись по дороге, ведущей в направлении Италии. Дети на склонах холмов разглядели ярко-красные ягоды, напоминавшие морошку, и тут же принялись поглощать их, сметая все подряд. Взрослые обменивались мнениями о прочности французских позиций на перевале. Незаметно добрались до небольшого сооружения из камня под черепичной крышей. Это была маленькая часовня, в которой, по преданию, захоронены останки погибших в боях за перевал русских и французских солдат. Насколько это правда, трудно сказать, известно только, что издавна монахи, жившие на перевале, хоронили замерзших путников, сбрасывая их тела  в расщелину под часовней. Однако к столетнему юбилею войны 1799 г. французы установили у часовни плиту с надписью в память о своих погибших соотечественниках. В традициях русской армии, тем более суворовской эпохи, было строгое правило не оставлять на поле боя тела убитых солдат. Каждая воинская часть, полк или батальон  делали отдельные захоронения своих товарищей, увенчанные православным крестом, и вряд ли могли использовать для этой цели уже существовавшие католические. Нужно сказать, к тому же, что потери при штурме перевала 13 сентября, вопреки распространенному в нашей военно-исторической литературе мнению, были не так велики, вероятнее всего, не более 50 человек убитых. Их тела, разбросанные на протяжении всего подъема к перевалу, который тянулся 10–15 км от селения Айроло в долине реки Тичино, не разумно было поднимать наверх. Скорее всего, их хоронили на месте гибели, быть может, из-за скального грунта действительно использовали горные расщелины, где тела заваливали камнями, а сверху, по возможности, устанавливали православный крест. Даже тех, кто погиб уже на гребне перевала, вряд ли могли захоронить с католиками. Кроме того, точно известно, что в течение нескольких дней, пока завершалось восхождение на перевал тыловых частей, обозов и полков донских казаков, на Сен-Готарде и в Госпентале оставались подразделения русских войск, которые специально собирали и отправляли раненых в Италию. Им приходилось хоронить русских воинов, скончавшихся там же в первые два-три дня после боя от тяжелых ран. Помимо индивидуальных могил, могли быть и общие. Отсутствие их следов еще раз подтверждает незначительные потери русской армии в боях за перевал, ни о каких тысячах, как пишут до сих пор, не может быть и речи.

С гребня скалы, где расположилась часовня, открывался удивительный вид на ущелье с рекой, вдоль которой серпантином извивалась дорога на Сен-Готард. Позиция французов была очень сильной, подняться по крутым откосам на гребень перевала почти невозможно, а тем более под огнем. Приходится только удивляться, как удалось это сделать русским солдатам.

Тем временем погода заметно изменилась, налетел прохладный ветерок, появились тучки, и стало понятно, что через несколько часов кончится швейцарское лето, пойдет дождь, а то и снег. Нужно было возвращаться в форт. Напоследок поднялись на скалу, где был установлен памятник А. В. Суворову работы Д. Тугаринова. Увиденное зрелище повергло всех в ужас. Да, конечно, каждый художник имеет право на свой собственный взгляд, даже на такую значимую в российской истории фигуру, как А. В. Суворов. Но перед нами предстал не Суворов, знакомый с детства герой, чудо-полководец, ведущий за собой тысячи людей, одухотворяя их магией своей личности и наполняя сознанием необходимости выполнения святого долга — защиты Отечества. Нет! Перед нами был даже не человек, а пародия на человека, кукла, которую, словно марионетку, тянет за собой кукловод — швейцарский проводник А. Гамба. Никто из нас, конечно-же, не видел живого Суворова, большинство изображений создавались уже после его смерти. Не стеснялись в своем творчестве иностранные художники, делая из Суворова монстра-чудовище. Но ведь Тугаринов русский человек и должен понимать, что значит для нас истинный полководец всех времен. Каждый может ошибаться, ошибся на этот раз и скульптор, но ведь были люди, обязанные по своей должности оценить художественное решение не просто садово-парковой скульптуры, а памятника, отображающего символ нашей нации, победоносной армии и всей "золотой эпохи" российской истории. Это уже не ошибка. Это похоже на заговор и наводит на мысль о подкупе некоторых функционеров искусства и культуры, в очередной раз пошедших на поводу у зарубежных заказчиков. Чувство обиды за одного из величайших героев нашей истории было столь велико, что члены клуба "Флигель-рота" тут же решили организовать фонд по сбору народных средств на создание памятника А. В. Суворову, более достойного его имени.

В расстроенных чувствах из-за уничижения великой российской истории и культуры вернулись в казарму, где нам объявили о подготовке к параду и встрече высоких гостей.

В полной темноте (луну затянуло тучами) наш сводный отряд двинулся к площади на Сен-Готарде, где выстроился в свете прожекторов, ожидая, как оказалось, участников международного коллоквиума, посвященного Альпийскому походу А. В. Суворова. Позже выяснилось, что в основном это были русские эмигранты, среди них и потомки суворовской семьи. Породистый аристократ, обходивший наш строй во главе теплой компании, оказался графом Петром Петровичем Шереметевым, архитектором из Парижа, очевидно, только прибыл  с банкета.

Заглушить неприятный осадок мы старались дружными криками "ура" и пальбой в воздух. Стрельба ночью среди гор в узком ущелье очень эффективна. Яркие вспышки выстрелов озаряли чернеющую пустоту, и долгое частое эхо далеко разносилось по невидимым в ночи горам. В заключение наш сводный отряд, оглашая окрестности лихой песней, проследовал к казармам в старый форт. По прибытии узнали, что сразу же состоится товарищеский ужин с швейцарскими друзьями К. Петерпостеном и директором частного военно-исторического музея из города Гларуса Вальтером Гелером. Угощать друзей дело хорошее, однако, кто у кого в гостях? Запас провизии, взятый еще в России, подходил к концу, но по русской традиции на стол выставили все, и, главное, водку. По мере поглощения напитков хвалебные тосты в честь швейцарской стороны становились все цветастее и напыщеннее. К. Петерпостен просто расплылся от удовольствия, когда ему стали вручать ценные подарки: ружье, изготовленное известным мастером М. Журуевым; макет, сделанный И. Москвитиным, — огромная скала со взбирающимися по ней фигурками солдат русской армии эпохи 1799 г, выполненными из олова.; фузелерную шапку Московского гренадерского полка, реконструированную членом нашего клуба Н. Гордеевым; памятные кресты и многое другое. Напрасно мы ждали обещанные буклеты, хотя бы открытки или марки, выпущенные к юбилею, не говоря уже о специально изготовленных памятных медалях с изображением Суворова, которые получили члены местного клуба стрелков, руководимого К. Петерпостеном. Торжественный ужин закончился без песен и веселья.

25 сентября.

Ровно 200 лет спустя после ожесточенного боя за Урнернскую дыру и Чертов мост, в такую же, что и тогда, погоду (мелкий дождь, прохладный ветер, плюс 15–17 градусов), группы военно-исторической реконструкции разыграли на старом мосту (постройка 1830 г.) атаку русского авангарда на французских застрельщиков. Гренадеры выступали за русских, егеря играли роль французов. Последние ушли по мосту на другую сторону реки Ройс и растворились в тумане, а мы остались стоять под каменной аркой нового автомобильного моста, ожидая сигнала к атаке. Медленно текли томительные минуты, в последний раз проверили готовность ружей и боеприпасов. На лицах задумчивое выражение, каждый поглощен своими мыслями и сознанием того, что сейчас причастен к большому делу — сохранению памяти о наших мужественных предках, которые 200 лет назад стояли на этом же месте под смертоносным огнем врагов, дожидаясь своей очереди идти в атаку. Ждали и мы. Первой вперед пошла флигель-рота, в туман, в пустоту, в неизвестность. Но вот рядом блеснула вспышка, и раздался оглушительный раскат, затем снова и снова. Ружейные выстрелы в узком горном ущелье создавали непередаваемый звуковой эффект, но московцы продолжали идти вперед, не обращая на это никакого внимания, и лишь на расстоянии считанных шагов прозвучала команда командира, и мы открыли ответную стрельбу. Клубы порохового дыма обдавали лица, щекотал кислый запах селитры. Однако долго выстоять против огня егерей, более искусных стрелков и значительно превосходивших нас по численности, было нельзя. 

Мы видели, как они, тщательно прицеливаясь, выбивают бойцов на выбор. Последовал приказ отступить, на смену вперед выдвинулись из второй линии лейб-гренадеры. Бой разгорелся с новой силой. Несмотря на временами усиливающийся дождь, стрельба не прекращалась и была довольно интенсивной. Особенное впечатление производил беглый огонь егерей. Упал сраженный один из лейб-гренадер. Поддерживая товарищей, Флигель-рота пошла в очередную атаку, бойцы едва смогли обойти его раскинувшееся на мосту огромное тело. Наконец, презрев ружейный огонь, ударили в штыки, сойдясь вплотную с егерями. Все закончилось, естественно, тихо и мирно, никто не пострадал, лица всех участников баталии светились радостью. 

Впереди была дорога домой.