Флигель-рота

Измаил известен в истории с 1503 г., или с 917 г., со времени хиджры — бегства Мухаммеда из Мекки в Медину, т. е. с начала мусульманского летоисчисления. Именно тогда он впервые упоминается в источниках как небольшое турецкое торговое поселение. Правда, многочисленные легенды гласят о том, что на территории современного города издавна существовали военные поселения, в частности, укреплeнный город Антифала, основанный якобы ещe древними милетцами, на месте которого позднее, во II веке н. э., во времена римского императора Траяна, была возведена римская крепость "Сморнис". Местные жители называли еe "Смил", а уже турки переименовали в "Ишмасль" (русские якобы произносили его как Измаил). 

К сожалению, все эти легенды, не нашедшие ни документального, ни археологического подтверждения, до сих пор продолжают культивироваться популярной исторической литературой. Если в районе нынешнего Измаила и находились некие поселения в античные времена, то они, видимо, были весьма незначительными, ибо не оставили никаких следов, ни вещественных, ни письменных.

Поселение на берегу Дуная, в районе бывшей турецкой крепости XVIII века скорее всего возникло в позднем Средневековье, было создано, вероятно, валахами у места переправы через реку и представляло собой маленькую деревеньку Смил (или Симил, Синил, Семил). Именно такие названия зафиксированы, хотя и в более поздних картографических источниках XVI–XVII веков.

Разросшееся селение в конце XV века принадлежало молдавским господарям, но было, очевидно, уничтожено в 1484 году во время османского вторжения. Несколько десятилетий Смил так и не смог по-настоящему возродиться, пока в начале XVI века турки наконец-то не осознали важность этого поселения — на перекрeстке торговых путей в месте удобной переправы через Дунай. Очевидно, вблизи этой старой молдавской переправы и вблизи старого поселения Смила османы и основали своe поселение, получившее вскоре имя Исмаил. 

По утверждению П. Т. Коломойцева, действительного члена Одесского общества истории и древностей, опубликовавшего в начале XX века ряд краеведческих работ, в письменных источниках впервые упоминается турецкое торговое поселение Исмаил у места бывшей молдавской переправы в 1503 году после того, как Османская империя оккупировала юго-западную часть Бесарабии. В наше время исследователям достоверно удалось подтвердить существование такого населeнного пункта с 1560 года. 

Этимология его названия имеет несколько версий. По одной — произошла типичная для османов трансформация нетурецкого наименования Смил в Исмил — Исмаил. По другой — селение названо в честь Исмаила, сына библейского персонажа Авраама, которого последний, согласно мусульманской традиции, готов был принести в жертву Аллаху. Имя Исмаил имеет древнееврейское (арамейское) происхождение. Исма-эль (или Ишма-эль) — Yisma'e'l — дословно означает "Бог услышит".

Последняя версия более предпочтительна, так как косвенно подтверждается ещe и тем  фактом, что  новое селение было сразу переведено турецким султаном в разряд "вакуфа" («вакуф» - с арабского переводится как богоугодное пожертвование на нужды религиозных заведений), т. е. отдано в религиозное владение, все доходы от него освобождались от государственного контроля и шли на нужды духовенства. Таким образом, турецкий султан как бы приносил в жертву Аллаху часть своих владений, как когда-то Авраам был готов поступить со своим сыном Исмаилом. Перевод в вакуфное владение сыграл определяющую роль в развитии Исмаила, теперь большая часть доходов шла непосредственно на местные нужды, в первую очередь на строительство и ремонт дорог, мостов, переправ, причалов, складов, мастерских и т. п.

Налоговые льготы способствовали тому, что селение бурно разрасталось, а мусульманское население значительно увеличивалось, в том числе и за счeт переселенцев. В 1569 г. турецкий султан Селим II (годы правления 1566–1574) разрешил татарам ногайской орды поселиться, т.е. кочевать в степи в окрестностях Исмаила. Часть татар сразу же осела на территории городка. С тех пор, как сама эта орда, так и степь, окружавшая город с севера, между реками Дунаем и Днестром, расходящимися под углом, называлась Буджакской (буджак — по-турецки "угол"). 

Постепенно Исмаил разрастался, превращаясь в большой город. Используя своe выгодное местоположение  на перекрестке торговых путей  из Галаца, Хотина, Бендер и Килии, в пункте удобного  перехода через Дунай из Бессарабии в Добруджу,  Исмаил становится заметным торговым центром. С каждым годом увеличивался грузооборот торгового порта. Товары, завозимые сюда кораблями, доставлялись далее сухопутными караванами во многие города и страны Европы. К концу XVI века Исмаил стал крупным административным центром, с  каменной мечетью, караван-сараем и портом, многочисленными складскими и торговыми постройками. Население было весьма разнородным. В северной части проживали татары, в центре и на западе — турки, точнее, мусульмане, на востоке компактно размещались общины греков, армян и евреев. За пределами города к востоку  образовалась отделeнная широкой балкой, слобода, населeнная православными: валахами, молдаванами, болгарами, а также немногочисленными украинцами и русскими.

Богатеющий городок, находившийся под управлением мусульманского духовенства, долгое время не имел ни регулярного военного гарнизона, ни фортификационных сооружений, всвязи с чем становился лeгкой добычей ватаг лихих людей, приманенных его богатствами. Первые достоверные упоминания об украинских и запорожских казаках, промышлявших на Дунае, относятся к 1576 году, когда ватага Ивана Пидковы курсировала на своих "чайках" у западно-черноморского побережья, перехватывая турецкие суда, а затем вошла в Дунайское гирло  (в устье реки в Дунай) и устроила набеги на турецкие поселения от Килии до Силистрии. 

Назревшая необходимость в защите Исмаила от набегов казаков потребовала создания фортификационных укреплений. Разрешение на их строительство было дано, по-видимому, сразу же, и в 1588–1589 гг. силами жителей Молдавского и Валашского княжеств были выкопаны рвы и возведены валы вокруг мусульманских кварталов и основных религиозных и торговых строений. Наиболее мощные укрепления с батареями для артиллерии были обращены в сторону Дуная, чтобы обезопасить город от нападений со стороны реки, и пресечь прорывы запорожских флотилий вверх по течению. Однако  воздвигнутые сооружения назвать крепостными было никак нельзя, это были всего лишь простые земляные невысокие валы со рвами довольно слабого профиля, совсем неглубокими. Лишь у Дуная вокруг караван-сарая было возведено несколько бастионных верков, на которых и была размещена немногочисленная артиллерия.

Работами руководил не военный инженер, а гражданское лицо, Мехмед-ага, более того, он являлся высокопоставленным духовным лицом в государстве и главным евнухом. Всe же благодаря именно ему, Исмаил был преобразован и получил по решению султана Мурада III (1574–1595) официальный статус укреплeнного города.  

Всe это, впрочем, не остановило запорожских и донских казаков, а наоборот, только вызвало пущий интерес к Исмаилу. Казаки в конце XVI – начале XVII в. в отместку за работорговлю, крупным центром которой являлся этот город совершили на него несколько нападений. В 1594 и 1595 гг.,  отряды Северина Наливайко и Григория Лободы нападали и разоряли город, так и остававшийся практически беззащитным. Наибольшего размаха казацкие походы в северо-западное Причерноморье, в том числе и к Исмаилу, достигли в первой трети XVII в. В 1602 г. запорожцы вошли из Чeрного моря в Дунай и разгромили у Килии большую турецкую флотилию. В 1603 г. казачьи "чайки" орудуют на Дунае в районе Исмаила. В 1606 г. запорожцы налетают на Килию и берут богатую добычу. В 1609 г. большая флотилия запорожских чаек, прорвавшись из Чeрного моря в гирло Дуная совершенно разорили Килию и Исмаил. В те годы запорожцы в союзе с донскими казаками держали в постоянном страхе всe население Причерноморья, безнаказанно разоряя и сжигая турецкие поселения, в том числе даже и крупные города — Белгород (Аккерман), Килию и Исмаил. Последний приобретал всe большее и большее значение, став третьим по величине городом в регионе. Для его защиты теперь, кроме местных войск, турецкое правительство стало размещать в нeм ещe и регулярные части — янычар, сипахов, топчи-артиллеристов. 

Но и это не остановило казаков, почти регулярно промышлявших в дельте Дуная. В 1629 г. запорожцы и донцы во главе с Богданом Хмельницким, будущим гетманом, возвращаясь из похода на Царьград (чтобы два раза не ездить) вновь едва ли не дотла разорили Килию и Измаил. Именно так – Измаил в XVII веке всe чаще стали называть этот город. В 1632 году запорожские и донские казаки совершили ещe одно нападение на Измаил, взяв богатую добычу.  В 1633 г. (или 1634 г.) флотилия казаков под командой Ивана Сулимы, легендарного гетмана Низового Войска Запорожского, после Азовского похода вновь опустошила побережье, взяв штурмом Аккерман, спалив Килию и Измаил. 

Только в результате нескольких десятилетий упорной борьбы туркам удалось добиться перелома в морской войне с казаками. Потерпев несколько ощутимых поражений, запорожцы  и донцы были вынуждены отказаться от далeких морских походов, а вскоре украинским казакам стало и вовсе не до них: началась тяжeлая и затяжная война с Речью Посполитой за независимость Украины. 

Наконец-то население Измаила смогло вздохнуть свободно, и город, находясь в стороне от основных военных действий, наслаждался спокойной мирной жизнью. Сюда докатывались лишь волны беженцев, в основном христиан — валахов, болгар и других народов, которые тысячами оседали на постоянное жительство. Во второй половине XVII века Измаил сильно разросся, также как и отделeнная от него балкой восточная слобода, или теперь уже - посад, где проживало христианское население. Можно с уверенностью утверждать, что с этого времени Измаил по своему значению и величине твeрдо занял третье место в крае, после Аккермана и Килии. 

Однако крепостью он к этому времени так и не стал. Посетивший Измаил в 1657–1659 гг. Эвлия Челеби, известный турецкий автор "Книги путешествий", писал о нeм, что в городе только одно правительственное лицо — гражданский градоначальник. А если нет военного коменданта, значит, нет и крепости. Об этом упоминал в "Описании Украины" и небезызвестный Гийом Левассер де Боплан.  По крайней мере, до начала XVIII века в Измаиле единственными фортификационными сооружениями по-прежнему оставались возведeнные в конце XVI века укрепления караван-сарая на берегу Дуная и вал вокруг турецкой части города. Не укреплялся город и на протяжении первой половины XVIII века — такой вывод позволяет сделать полное отсутствие документальных свидетельств о строительстве каких-либо объектов подобного рода. В этом не было острой необходимости, т.к. главные враги Турции в этом регионе – запорожские и украинские казаки были втянуты в бесконечные войны с Речью Посполитой и Крымом, и даже с Московским государством, а затем и в междоусобную братоубийственную борьбу.

В течение нескольких десятилетий Измаил не попадал в эпицентр значительных исторических событий, связанных с Россией. Вероятно, даже угроза вторжения в Буджакскую степь войск московского царя Петра I в 1711 г., во время Прутского похода, не сильно напугала измаильцев, русская армия был остановлена далеко на подступах к краю. Да и в ходе русско-турецкой войны 1736-1739 г.г. российские войска даже не приблизились к городу. Хотя в самом конце войны был момент, когда в 1739 году армия фельдмаршала графа Миниха, взяв крепость Хотин, и намеревалась захватить Бендеры,  начала очищать с этой целью Буджакскую степь от турецких и союзных им войск. Российским отрядам удалось загнать молдавского Господаря за Дунай, но Миних был вынужден остановить свою армию по причине выхода из войны союзницы России  - Австрии, которая заключила предательский сепаратный мир с Турцией. 

Вряд ли угроза вторжения русской армии в Буджакскую степь в 1711 и 1739 гг. подтолкнула турок предпринять хоть какие-то меры по укреплению Измаила. Как значительный военный объект и крепость он становится известен только лишь в последнюю треть XVIII века.

С началом первой русско-турецкой войны, в царствование императрицы Екатерины II, Измаил появляется на арене российской истории, оказавшись на пути русских войск. Летом 1770 г. в ходе блистательно начатой кампании 1-я российская армия под командованием генерал-аншефа графа П. А. Румянцева, отбросив передовые части неприятеля, разгромила 21 июля при Кагуле главные силы турецкой армии под предводительством Верховного визиря Халил-бея (Галил-бей). Уцелевшие после разгрома турки и татары бежали к Дунаю в надежде перебраться на правый берег и тем самым спастись от преследования. Визирь с частью своих войск устремился к крепости Исакче, где попытался наладить переправу с помощью множества мелких судов. Другая часть турецкой армии, в основном конница, под командованием начальников кавалерии армии визиря — сераскира Абди-паши (Абды-паша) и Абаза Мегмет-паши, и начальника янычар «Янычар-Агаси» — Капикаран-Ага-паши — направилась к Измаилу.

Румянцев двинул в погоню за уходившими турками и татарами несколько корпусов, к Измаилу — корпус генерал-поручика и кавалера князя Н. В. Репнина, который уже 26 июля приблизился к городу. В Измаиле царил хаос. Начальники турецких войск имели от визиря строгий приказ оборонять город, но не смогли навести порядок, войска потеряли боевой дух, горожане отправляли семьи и добро в Килию и Аккерман, не надеясь на защиту местного гарнизона. Татарский хан Каплан-Гирей после переговоров с визирем в Исакче увeл свою орду к Килии, минуя Измаил. Кроме всего прочего, в городе разгорелся ещe и настоящий бунт турецкого гарнизона, мятежники попытались захватить суда, чтобы переправиться через Дунай и уйти в крепость Тульчу, им удалось даже арестовать Янычар-Агаси, однако закончилось всe обычным грабежом местного населения. Когда же к городу подступил корпус Репнина, турецкие войска и их командование, насмерть напуганные ещe Кагульским разгромом, были поголовно охвачены паникой. Турецкая кавалерия немедленно снялась с лагеря, а еe начальники Абди-паша и Абаза-паша вместе с янычарским агой, бросив своих солдат на произвол судьбы, уселись на судно и бежали на нeм за Дунай. И хотя у Измаила только турецкой кавалерии насчитывалось порядка 30000, не было предпринято даже попытки, атаковать не такой уж и многочисленный 7–8-тысячный корпус Репнина.

Репнин, разделив свои силы на четыре части, медленно подходил к городу. На крайнем правом фланге наступал генерал-майор и кавалер (тогда ещe не Светлейший князь!) Г. А. Потeмкин, имевший четыре гренадерских батальона, построенных в одно каре, с приданными им четырьмя орудиями полевой артиллерии. В центре шло два каре, возглавляемые бригадиром и кавалером бароном Игельстрeмом. Одно образовали два егерских батальона — подполковника и кавалера Фабрициана и майора Кинлоха (Александр Кинлох (Кинлог) ( ? – 1770), премьер-майор Тенгинского пехотного полка, награждeн за отличие орденом Св. Георгия 4-й степени), другое — два батальона Кабардинского, два Санкт-Петербургского и один Киевского мушкетeрских полков, при четырeх орудиях полевой артиллерии и, разумеется, со своей полковой артиллерией — по два орудия на батальон. На крайнем левом фланге двигалось каре бригадира Ржевского, из двух батальонов гренадер при двух орудиях полевой артиллерии. Кавалерию, состоявшую из Донского казачьего полка полковника Иловайского,  15 эскадронов гусар полков Ахтырского, Острогожского и Венгерского и двух эскадронов карабинер под командой майора Лодыженского (какого именно полка были эскадроны ни в одном рапорте не указано, возможно, это были легионные карабинеры, точнее Московского легиона, или же Тверского или Сибирского карабинерных полков) — Репнин разместил в центре корпуса, в промежутках между каре.  

Увидев неотвратимо приближающиеся российские войска, турецкая кавалерия (бывшие корпуса Абди-паши и Абаза-паши), разделившись, устремилась по двум дорогам прочь от города. Репнин направился вслед за ними, но, опасаясь возможного нападения с их стороны, выдвинул вперeд фланговые каре, усилив их кавалерией: Потeмкина — Ахтырским гусарским полком, Ржевского — полком Иловайского и двумя эскадронами карабинеров, а сам с двумя центральными каре продвигался с таким расчeтом, чтобы при необходимости успеть вовремя оказать помощь любому из своих флангов. Марш к городу продолжил Острогожский гусарский полк для "примечания и отражения всего, что бы оттоль ни показалось".

Однако напрасно Репнин осторожничал, турки и не помышляли о каком-либо нападении на российский корпус. По настоящему сразиться с ними удалось лишь вездесущим донским казакам и гусарам, которые смело бросились на неприятеля в несколько раз большего по численности. В кавалерийских сшибках отличился есаул Фeдор Денисов, прославившийся на всю армию после кагульского сражения, в котором он на виду самого Румянцева лично сразил семерых конных турок. И в этом бою есаул был впереди, выискивая себе достойных поединщиков. В Высочейшей грамоте о пожаловании генерала от кавалерии Фeдора Петровича Денисова в графское достоинство Российской империи, данной 5-го апреля 1802-года, (хотя пожалование состоялось ещe 4-го апреля 1799 года, задержка связана с неуравновешенным характером тогдашнего российского императора Павла I, подвергнувшего Денисова опале, дважды в течение двух лет), говорилось, что Денисов, будучи откомандирован с казачьими  полками к Измаилу, «разбил вышедшую из сего города в шести тысячах партию из коей на месте побито до 1000, в плен взято 1700 человек и 12 знамeн». 

Не следует, однако, все эти числа указанные в грамоте относить в заслугу только одному Денисову, и даже всем донским казакам, скорее всего это общие значения  потерь турок, которые они понесли в сшибках  во время бегства и в самом  Измаиле. В его формулярном списке изданном!!! типографским способом вскоре после войны, вообще не указаны какие-либо трофеи и пленные, взятые им при Измаиле, в отличие от сведений о других боевых столкновениях, где они подробно перечисляются.  

Уходившая османская кавалерия вскоре обратилась в повальное бегство. Преследовать еe всем корпусом уже не было смысла, приближался вечер. Кроме того, дороги от затяжных дождей настолько размокли, что артиллерия безнадeжно вязла в грязи, и приходилось подпрягать к орудиям донских лошадей, спешивая казаков. Пройдя шесть вeрст, люди и лошади окончательно выбились из сил. Репнин остановил пехоту, дальше пустились в погоню казаки, карабинеры и гусары Ахтырского и Венгерского полков, которые "великое число турков срубили и взяли в плен". Но они не могли долго гнаться за мчавшимися на свежих лошадях турками, да и отрываться далеко немногочисленному отряду было небезопасно. Довольно скоро гусары и карабинеры были вынуждены остановиться, а затем и отойти  к своей пехоте. Их примеру последовали и казаки, собрав богатые трофеи, и пригнав множество пленных, они присоединились к главным силам. 

 Репнин решил вернуться и до захода солнца взять Измаил, тем более что ни укрепления, ни гарнизон не представляли серьeзного препятствия для российского корпуса.

Измаил в 1770 г. был настолько слабо укреплeн, что его нельзя было даже называть крепостью, в полном смысле этого слова. С южной стороны он прикрывался широким руслом левого рукава Дуная, на берегу которого и располагались главные, наиболее сильные укрепления, возведeнные ещe в давние времена против набегов казачьих флотилий. Это были широкие каменные строения бывшего караван-сарая (гостиного двора), обнесeнные земляным валом и рвом, с внушительными бастионами и примыкавшими к ним постройками большой каменной мечети. С запада находился залив Дуная с обширными плавнями, который почти полностью пересох и не являлся более труднопреодолимой преградой. С севера город прикрывался обычным земляным валом слабого полевого профиля. На востоке такой же вал тянулся по кромке лощины к берегу Дуная, опоясывая только западную мусульманскую часть города, оставляя незащищeнной восточную христианскую часть Измаила. Высота вала, вряд ли была больше 4-5 м, также как и глубина рва пред ним. На валу не было устроено даже редутов, поэтому турки там смогли установить лишь орудия малых калибров. 

Город представлял собой хаотичное нагромождение примерно 1600 маленьких одноэтажных домиков-мазанок с хозяйственными пристройками, около 200 лавок, кофеен и множества небольших деревянных и каменных мечетей, были и три греческие и одна армянская церкви. Над всеми этими постройками возвышались сооружения главной каменной мечети. Крыши  домов были в основном камышовые, в лучшем случае деревянные, а уж совсем редко встречались — черепичные. Сам Репнин дал городу следующую характеристику: «Пространство оного хотя велико, но положение низко; улицы весьма узкие, грязные и от тесноты строения не чисты». 

Измаил в случае сопротивления не имел никаких шансов на успешный исход противостояния, против даже немногочисленного отряда регулярных войск.

Повернув к Измаилу, Репнин немедленно выслал вперeд в качестве авангарда небольшой отряд пехоты под командой генерал-майора Потeмкина (два егерских и один гренадерский батальоны), а вслед ему двинулись и остальные части корпуса, обременeнные артиллерией и другими тяжестями.

Едва завидев отряд Потeмкина, турки, несмотря на бессмысленность сопротивления, открыли отчаянную артиллерийскую пальбу. Она, впрочем, не причиняла российской пехоте никакого вреда, т. к. турки, верные своей привычке, начинали стрелять с таких дистанций, на которых ядра теряли всякую силу, и расчeт делался скорее на шумовой, психологический эффект. Чтобы ускорить развязку, Репнин послал в Измаил парламентeра — одного из захваченных в плен турок, с обещанием дать пощаду всем, кто добровольно сдастся. Огонь с городских батарей тут же прекратили, выставили на валу белый флаг и распахнули ворота. Уже в сумерках отряд Потeмкина вошeл в город, занял вал с установленной на нeм артиллерией. Остальные части корпуса расположились лагерем вокруг Измаила. 

На следующий день, когда войска Репнина вошли в город, всe же не обошлось без эксцессов. Несколько турок заперлись в большой мечете и на предложение сдаться ответили ружейным огнeм. Российской пехоте пришлось брать еe штурмом, при этом всех находившихся в мечети перекололи. Кроме того, небольшой отряд янычар, не сумевший, видимо, переправиться через Дунай, засел на одном из ближайших островов и стал обстреливать российские части, занимавшие город. Команда егерей, преодолев вброд довольно глубокую протоку, отделявшую остров, ударила на янычар в штыки и положила на месте всех сопротивлявшихся, а остальных взяла в плен. 

Князь Репнин особо рекомендовал отличившихся храбростью в схватках в Измаиле и на его подступах произошедших накануне, подполковника Харьковского гусарского полка Хорвата; капитанов мушкетeрских полков: Низовского – Льюиза, Ярославского – Каховского, Апшеронского – Переводчикова и Троицкого – Кека; поручиков: Пермского мушкетeрского полка – Ефимовича и Венгерского гусарского – Коскуля. Принадлежность перечисленных офицеров к пехотным полкам, которые вовсе не упоминаются Репниным в составе его корпуса, объясняется тем, что они входили со своими гренадерскими ротами и егерскими командами в сводные батальоны. В егерском батальоне, например, Фабрициана находилась команда из Апшеронского мушкетeрского полка, а одна гренадерская рота этого полка была в батальоне Кулепанова. 

Кроме упомянутого уже выше есаула Денисова рекомендован был также и его командир - полковник Иловайский. «Справедливость туже отдавал с великою хвалою князь Репнин находившимся при его корпусе волонтeрам: камер-юнкеру Лопухину, лейб-кирасирского полку – подполковнику князю Долгорукову, лейб-гвардии капитану Левашову и генеральс-адъютанту генерал-аншефа князя Долгорукова – Гамбу». 

Несмотря на стрельбу в самом Измаиле горожане быстро успокоились и, скорее, даже обрадовались прибытию российских войск. Сначала армяне, молдаване, а затем и другие жители развернули оживлeнную торговлю, и городская жизнь вошла в обычное русло.

В качестве трофеев российским войскам при занятии Измаила достались 57 пушек, 6 знамeн, барабаны, около 500 штук ружей и сабель, 8760 пушечных ядер, 95 бочек пороха и другие артиллерийские припасы, кроме того, большое число мулов и верблюдов с различным имуществом, брошенных бежавшими турецкими кавалеристами, и несколько тысяч голов крупного рогатого скота, отбитого при преследовании неприятеля. Продовольствия, правда, в городе было взято мало — всего несколько сот четвертей муки и совсем немного других продуктов, т. к. город был разграблен самими же турками. В плен попали 972 человека, среди которых и довольно крупные чины: Али-бей — один из старших командиров спагов; Мустафа-Ага-Топчи-паша, бывший главным начальником турецкой артиллерии в Хотине во время его блокады, а затем и в Браилове, и его сын Мегмет; Ахмет-эфенди — секретарь Абаза-паши, сыгравший впоследствии заметную роль в процессе переговоров о мире; хранитель печати Абаза-паши — Гусейн-эфенди и другие чиновники. Убитых турок в своeм донесении Репнин указал более тысячи, потери же российской стороны составили 11 убитых и 10 раненых.

Репнин недолго оставался в Измаиле, уже через несколько дней от горожан Килии пришло сообщение, что почти все турки покинули город, а христианские жители готовы встретить и впустить в него российские войска. Румянцев приказал немедленно следовать к этому важному пункту и занять город и крепость. 4 августа Репнин выслал к Килии передовой отряд под командованием Потeмкина, сам же командующий корпусом не спешил покидать Измаил, оставаясь в нeм ещe и 6-го августа. Более того, в этот же день Репнин приказал Потeмкину остановить продвижение его отряда.  Возможно, он дожидался прибытия отряда генерал-майора князя Трубецкого, отправленного в Измаил Румянцевым на усиление  корпуса Репнина.

Тогда же  для укрепления Измаила Румянцев направил туда  и инженерного  генерал-майора Голенищева-Кутузова И.М., а также артиллерии генерал-майора Унгерна фон Штернберга К. К. 

Дождавшись подкрепления  своих войск, Репнин, оставив в Измаиле всего 3 батальона пехоты, выступил к Килие. 10-го августа его корпус подошeл, наконец, к городу, но тут выяснилось, что турки за это время укрепились в нeм с большими силами. Взять крепость с ходу не удалось. Только 12-го августа турок удалось вытеснить из форштадта в каменный замок. Первым ворвался в горящее предместье генерал-майор Потeмкин.  Килия местами была обнесена двойным рядом каменных стен, разрушить которые лeгкими полевыми орудиями не представлялось возможным. Пришлось начинать осадные работы, отражая жестокие кровопролитные вылазки турецкого гарнизона. Обложив килийский замок, не имея осадных орудий, Репнин, тем не менее, после восьмидневного артиллерийского обстрела полевыми и даже полковыми орудиями принудил крепость к сдаче, которая и произошла 21-го августа. Трeх или четырeхтысячный турецкий гарнизон получил право свободного выхода в Тульчу. 

После такого успеха Румянцев отдал распоряжение Репнину срочно отправить небольшой отряд, чтобы занять крепость Аккерман, в устье Днестра. Были получены достоверные сведения, что остатки турок и крымских татар, собравшихся при Аккермане, объял панический страх после известия о взятии Измаила и Килии, и они окончательно рассеялись, стремясь переправиться на левый берег Днестра в надежде пробраться в Очаков. В крепости остался гарнизон всего из 500 человек. 8 сентября из Килии к Аккерману двинулся отряд под командой бригадира Игельстрeма. Однако лeгкой прогулки не получилось, турки оказали ожесточeнное сопротивление ещe на подступах к Аккерману. Разбив их в поле, Игельстрeм был вынужден 14-го сентября начать разворачивать осадные работы. Гарнизон, в котором насчитывалось до 1400 человек только янычар, не считая вооруженных местных жителей, сопротивлялся более недели, лишь полное отсутствие продовольствия заставило его начать переговоры. Турецкие войска неоднократно пытались подкрепить Аккерман десантом с моря из Очакова, но их действия пресекались. К этому времени, 16 сентября, П. И. Панин штурмом взял мощную турецкую крепость Бендеры. В устье Днестра были блокированы многочисленные партии крымских и ногайских татар, а тех, кто успел переправиться на левый берег, окончательно рассеяли войска князя Прозоровского под Очаковым. Ногайские татары Буджакской и Едисанской орд, загнанные в угол и лишeнные путей отхода в родные степи, вышли из войны, вступив в переговоры сначала с Румянцевым, а затем и с Паниным. В итоге они отвергли власть Оттоманской Порты и приняли покровительство России. 

Наконец, когда, 25-го сентября аккерманский гарнизон получил достоверные известия о падении Бендер, и о том, что часть войск 2-й российской армии, участвовавшей в  этом кровавом штурме, теперь движется к Аккерману, турки окончательно убедились в бессмысленности сопротивления, и решили сдать крепость. Блокада продолжалась ещe несколько дней, и 28-го сентября гарнизон сдался. В отличие от Измаила, Аккерман был мощной крепостью, хотя и старинной постройки, потому и смог так долго продержаться. 

Успехи российской армии в войне с турками в кампанию 1770-го года были просто потрясающими. Победы Румянцева при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле, последующее энергичное преследование бегущих турецких и татарских войск, в результате которого были заняты стратегически важные на Дунае пункты Измаил и Килия, сломили сопротивление турецкой армии. После же взятия Бендер, Аккермана и падения 10-го ноября Браилова можно было уже говорить о полном завоевании огромной территории между Дунаем, Прутом и Днестром. Огромную роль в столь успешном деле сыграл корпус Репнина, стремительно захвативший Измаил, Килию и Аккерман. Именно его решительные действия не позволили татарам сначала  переправиться через Дунай, а затем и вовсе вынудили  бежать за Днестр, т.е. русская армия фактически отрезала их от турецких войск. Это предопределило выход из войны большинства ногайских орд, которые перешли на российскую сторону.  Более того, тем самым было предопределено и отпадение от Порты Крыма. Турки почти в одночасье лишились огромного количества своих самых мобильных войск, и до конца войны уже не могли предпринимать крупных наступательных операций. 

Во всех этих событиях заметную роль сыграл и Измаил, с его занятием русская армия приобретала стратегически важный пункт, откуда в дальнейшем  начинала крупнейшие десантные операции за Дунаем.

Итак, результатом кампании 1770 года стало следующее. Завоeвана огромная территория между Дунаем, Прутом и Днестром. Заняты важные в стратегическом отношении крепости и города. Создан прочный плацдарм для дальнейших действий русской армии за Дунаем и в Крыму. Окончательно сорван турецкий план ведения войны, что привело, в конце концов, к заключению мира на условиях, выгодных для России.

Отряд генерал-майора князя Трубецкого, занимавший Измаил после ухода оттуда корпуса Репнина, вскоре вошeл в подчинение генерал-майора Вейсмана, отдельному корпусу которого Румянцев поручил охранять пространство между Прутом и Днестром по левому берегу нижнего Дуная. Кроме того, Вейсману подчинили гарнизоны и других вновь завоeванных турецких крепостей: Килии, Аккермана и Бендер. Штаб-квартирой корпуса был назначен Измаил. Для укрепления его оборонительных сооружений  Румянцев направил инженерного генерал-майора И. М. Голенищева-Кутузова и артиллерии генерал-майора К. К. Унгерна фон Штернберга. Корпус генерал-майора Вейсмана, ставший в городе на зимние квартиры, активно включился в эти работы. 

С целью воспрепятствовать турецкому судоходству на Дунае уже осенью 1770 года начала формироваться российская речная флотилия из судов и лодок, отбитых у неприятеля.  Первой задачей возложенной на неe было проведение диверсий на правом берегу для отвлечения неприятеля от обороны Браилова, осада которого складывалась весьма неудачно. Уже 8 ноября небольшой отряд российских войск под командой майора Мекноба  (Фeдор Иванович (1737 – 1791), впоследствии генерал-майор, кавалер Одена Св. Георгия 3-й степени. В 1781-м году за ссору с генерал-майором Борзовым комендантом Керчи был отдан под суд. С началом новой русско-турецкой войны Потeмкин просил императрицу «уничтожить суд над Мекнобом» и предложил отправить его в действующую армию «для омытия кровию своего проступка». В 1790 году при штурме Измаила он командовал 3-й колонной и был тяжело ранен в ногу. Потeмкин представил его к Ордену Св. Владимира 2-й степени, но Мекноб скончался от ран)  переправился через Дунай и совершил удачный набег на Тульчу. Были взяты большие трофеи, захвачены несколько береговых батарей и городской замок. Потеряв всего 26 человек, да и то только ранеными, десант с триумфом возвратился в Измаил, ставший отныне центром организации поисков за Дунай. Вейсман отовсюду, где только было возможно, собирал в Измаил суда, но пригодных для ведения боевых действий на такой серьeзной реке как Дунай было чрезвычайно мало. В основном это были плоскодонные торговые суда настолько малого размера, что на них невозможно было разместить серьeзное артиллерийское вооружение и значительные десантные отряды. Только благодаря случаю удалось купить два больших греческих купеческих корабля, которые с трудом были доставлены в Измаил. Положение улучшилось только тогда, когда по приказу Румянцева в конце года на Дунае и его притоках были развeрнуты  масштабные работы по перестройке трофейных и строительству новых военных судов специально проектируемых для речной флотилии. Тогда же Измаил сделался главной опорной базой формировавшейся новой Дунайской флотилии. 

Несмотря на трудности и огромные затраты  работы велись настолько успешно, что к осени 1771 года в строю флотилии было уже 67 самых разных боевых судов, от вооружeнных лодок, до галер и галиотов.  Хотя это число судов всe ещe значительно уступало турецким речным силам. Да и до утвержденного адмиралтейской коллегией списочного состава российских судов на Дунае было ещe далеко. Первоначально планировалось, что флотилия будет состоять из: 50 галер, 1 бригантины, 10 шаек, 3 дубель-шлюпок, 12 венецианских ботов и 50 десятивесельных шлюпок. В дальнейшем Румянцев сверх этого количества приказал построить ещe 150 казачьих лодок. Турки пользовались своим преимуществом и постоянно проводили мелкие набеги на российский берег Дуная, планируя, впрочем, и крупные наступательные операции, в том числе удары по Измаилу. Лучшим способом противодействовать неприятелю в его диверсиях, и защитить измаильскую базу флотилии было проведение собственных поисков за Дунай. 

Вейсман с имевшимся в его распоряжении пока небольшим количеством судов способных взять на борт едва 1500 человек, не стал отсиживаться и выжидать, а начал наносить упреждающие удары.  Именно из Измаила в марте месяце 1771-го года Вейсман переправился через Дунай и разбил турок при Тульче, а затем взял замок и город. В апреле им был захвачен и сожжeн город Исакча, правда, замок взять не удалось, но зато были захвачены десятки турецких судов и лодок.  Турки, как ни старались так и не смогли провести нападение на Измаил, хотя для этой цели планировали перебросить из Стамбула в Исакчу специальную флотилию. Вейсман сорвал все их планы, осенью он вновь блестящим рейдом промчался по правобережью Дуная. 19-го октября его отряд переправился через реку, а уже 20-го Вейсман разбил  турецкие войска в полевом сражении под Тульчeй, овладев затем городом и замком. Напуганные таким разгромом, турецкие гарнизоны Бабадага и Исакчи бежали без боя при одном лишь приближении русского отряда. 25-го октября Вейсман вступил в Исакчу, и разрушил город и крепость. Овладев в Добрудже всеми турецкими крепостями: Тульчeй, Исакчeй, Бабадагом и Мачином Вейсман вынудил 25-тысячный корпус Визиря в беспорядке бежать к Базарджику, после чего турки сами предложили начать мирные переговоры. Переговоры, продолжавшиеся почти год, ни к чему не привели и военные действия возобновились. И в дальнейшем в ходе войны отряды российских войск переправлялись через Дунай  на судах, которые базировались  и строились на верфях Измаила.

Значение Измаила в системе обороны Дуная осознали в конце-концов и турки. Возвратив город по Кучук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 г., они попытались ещe сильнее укрепить его с помощью французских и немецких инженеров. Однако им так и не удалось превратить Измаил не то что в "неприступную", но даже в более-менее серьeзную крепость. Он так и остался практически огромным укреплeнным полевым лагерем. Его фортификационные сооружения легко преодолевались почти без использования каких-либо инженерных средств и не имели никаких шансов устоять - убрать противостоять правильной осаде, проведeнной с соответствующими масштабными работами. Главная сила Измаила заключалась в том, что за его валами на обширном пространстве могло легко укрываться и беспрепятственно снабжаться  многочисленной речной флотилией большое количество полевых войск

К слову сказать, и в более благополучные времена, Измаил так и не приобрел по-настоящему мощных оборонительных сооружений европейского уровня. Даже попав в начале XIX века под российское владение и будучи перестроенным русскими инженерами, Измаил по штатной ведомости крепостей 1816 г. считался всего лишь крепостью 2-го класса.