Флигель-рота

Илья Осипович Попадичев - автор «Воспоминаний  суворовского  солдата».

Воспоминания нижних чинов русской армии о событиях конца XVIII - начала XIX века настолько редки, что их можно пересчитать по пальцам. Среди них особо выделяются рассказы унтер-офицера Ильи Осиповича Попадичева, служившего и в эпоху царствования Павла I и в эпоху антинаполеоновских войн 1805 – 1815 гг.  Вес же комплекс  воспоминаний этого рассказчика охватывает ещё большие исторические рамки: почти 30-ти летний период его военной службы, ещё  с Суворовских «времён Очакова и покоренья Крыма», точнее начиная с 1786-го, и  заканчивая  1813-ым г.,  а также и 40-ка летний этап его жизни после отставки.  

С момента первой публикации в 1895-м году «Воспоминаний Суворовского солдата», под таким заглавием выходили рассказы Попадичева, в изложении записавшего их в 1854-м году неизвестного русского офицера, они многие годы считались непревзойдённым источником для изучения истории военных походов в первую очередь А.В.Суворова, а также бытовой стороны жизни простых русских солдат. Благодаря живости повествования в передаче мельчайших подробностей не только важнейших исторических событий, но и множества эпизодов обыденной жизни воинов русской армии, эти воспоминания  приобрели заслуженную популярность, и неоднократно переиздавались. Выдающийся российский военный историк Д.Ф. Масловский (1848 – 1894, генерал-майор, профессор Академии Генерального штаба), благодаря которому стала возможна первая (пусть и частичная, но все же) публикация рассказов, записанных со слов Попадичева, отмечал: "Должны признать, что мы потеряли очень много, не имея возможности своевременно воспользоваться этою дорогою рукописью". 

Несмотря на такую высокую оценку воспоминаний Попадичева они так и не попали в биографические работы о Суворове, даже в те, что выходили после 1895 г. Не использовал их и Петрушевский автор единственной до сих пор более-менее добротной монографии о нашем величайшем полководце, хотя в примечаниях ко второму изданию своего труда он и упомянул о воспоминаниях суворовского ветерана как о редком и ценном источнике, - отмечал В.С.Лопатин. Чем было вызвано такое отношение к столь ценному источнику со стороны исследователей жизни Суворова, сказать трудно. Но не повезло не только «суворовским» рассказам Попадичева, но и касающимся других эпох и исторических событий также. Ни один из авторов исследовавших войны России в 19-м веке до самого последнего времени не воспользовался рассказами Ильи Осиповича Попадичева о кампании 1805 года, битве при Аустерлице, действиям против турок на Дунае, и даже о событиях Отечественной войны 1812 г. Удивительно, но факт?! И это при том, что рассказы печатались самым демократическим образом знаменитым издателем В.А.Березовским в его «Солдатской библиотеке».

После первого издания под редакцией Масловского «Воспоминания Суворовского солдата»  выходили отдельными книжечками на протяжении десятка лет, в конце XIX-го – начале  XX-го столетий. К сожалению не было выпущено единого издания, включающего все его рассказы, касающиеся не только истории Суворовской эпохи, но и последующих войн. В результате чего, например, в книжных собраниях даже крупнейших российских  библиотек нет полного комплекта изданий  Попадичева, а брошюрка с рассказом о таком эпохальном периоде русской истории, как  Отечественная война 1812-го года вообще является настоящей библиографической редкостью, автору этих строк известен всего лишь один её экземпляр на всём «постсоветском пространстве». Зачастую в библиотечных каталогах и библиографических справочниках не указывается даже принадлежность  большей части  рассказов  Попадичеву. По сути, до самого последнего времени современные любители русской истории даже не подозревали о существовании воспоминаний этого автора и о других исторических событиях, а не только о суворовской эпохе. 

Но главная беда заключается в том, что воспоминания Попадичева за всё время, прошедшее с момента их опубликования никогда не подвергались критическому анализу, который просто необходим для любого издаваемого мемуарного источника. И если для первой публикации, сам факт которой являлся важным событием, такое упущение извинительно, то для  последующих более поздних и тем более современных переизданий такая недоработка непростительна, хотя, к несчастью, и неудивительна в наше время. В 2000 году в московском издательстве "Русскiй Мiръ" было предпринято издание сборника воспоминаний о А. В. Суворове, куда вошли и некоторые рассказы И.О.Попадичева. К сожалению, изданы они были без какого-либо научного справочного аппарата и комментариев. Неизвестными остались для составителей сборника и подробности биографии Попадичева, и, конечно же, факт его неучастия, как теперь выясняется, в заграничном походе 1798–1799 гг. 

В 2004-м году уже издательство «Молодая гвардия» воспроизвело часть воспоминаний Попадичева в книге «Повседневная жизнь русской армии во времена суворовских войн», предварив  текст нелепой легендой  их происхождения, откровенно выдуманной зачем-то недобросовестным публикатором. С тех пор никаких изменений к лучшему в деле публикаций рассказов Попадичева не происходило.

А между тем даже при беглом прочтении всего имеющегося комплекса воспоминаний Попадичева в глаза бросается огромная разница в описании таких ключевых исторических событий, как штурмы Очакова, Измаила и Праги. Ещё большее недоумение возникает при их детальном изучении и сравнении. Если последний упомянутый рассказ изобилует мельчайшими подробностями событий, живейшими характеристиками действий конкретных лиц – однополчан Попадичева, и даже его собственными душевными переживаниями, то первые два, и в особенности второй весьма скудны в этом плане. Складывается впечатление, что Попадичеву и нечего рассказать про эти эпохальные события в российской военной истории, будто они проходили помимо его участия. Подобные несоответствия прослеживаются и в других его рассказах. Например, какая-нибудь сшибка на фуражировке в Польше описана живее и красочнее, чем вся битва на Треббии в Италии.

Поначалу это несоответствие хотелось приписать небрежности того неизвестного русского офицера, который записал со слов ветерана его рассказы. Но утверждение этого офицера, что он со всей возможной скрупулёзной точностью записывал за Попадичевым его повествования, ничего не меняя, даже если они явно расходились с общеизвестными тогда уже фактами, наводили на ещё большие сомнения. Чтобы не обвинять ветерана в фальсификации оставалось лишь грешить на память старика, из-за своего почтенного возраста, путавшего многие детали и события. Но, как тогда объяснить то, что другие эпизоды были рассказаны весьма красочно и детально, в полном соответствии  с историческими событиями? 

К сожалению, закравшиеся сомненья, что Попадичев не является участником многих походов и сражений, о которых повествовал, стали по мере изучения его рассказов всё больше и больше подтверждаться. Большая путаница в описании деталей, например, павловского обмундирования, событий похода 1798-1799 гг. через Австрию в Италию, ещё больше укрепляло в этой убеждённости. Правда, верить в откровенную «ложь» Попадичева не хотелось даже тогда, когда, поддавшись на его утверждение, что он служил в гренадерах Бутырского мушкетёрского полка, были проверены все возможные документы этого полка на данный период, и нигде его имя не было обнаружено. Слабый луч надежды мелькнул, когда в рапортах Бутырского полка, но уже за 1812-й год, проскользнуло упоминание, что: «каптенармус Илья Осипов сын Попадичев пропал без вести в сражении под Смоленском 5-го августа 1812-го года». Значит, всё же служил в этом полку такой человек. Вот только в какой период он служил?

Загадка разрешилась весьма просто, стоило только обратиться к послужным спискам Смоленского драгунского полка, из которого по утверждению Попадичева его и перевели после воцарения на российском престоле императора Павла I в Бутырский мушкетёрский полк. По счастью формулярные списки нижних чинов Смоленского полка за 1798-й и 1801-й год  сохранились в собрании Российского Военно-Исторического Архива. И в том, и в другом деле в документах фигурировал Илья Осипов сын Попадичев, который, как оказалось, никуда из полка в эти годы не переводился, а продолжал служить в нём.

Так что же, выходит, что все воспоминания Попадичева «липа», бред выжившего из ума на старости лет выпивохи? Отнюдь нет. По свидетельству всё того же офицера, записывавшего его рассказы, старик был ещё крепок, осанист, сохранял бодрый дух, блеск в глазах, и находился в здравом уме и твёрдой памяти. По авторитетному мнению В.С.Лопатина — самого авторитетного современного исследователя-сувороведа «… память у старого солдата крепкая. Попадичев называет имена своих полковых командиров, пересказывает слово в слово «Науку побеждать», подтверждая сведения о том, что Суворов требовал от своих подчиненных заучивать написанную им «солдатскую азбуку».

Подтверждением вышесказанной характеристики служит тот факт, что ему вполне удалось провести «образованных господ офицеров», жаждавших услышать от импозантного ветерана рассказ о том, как тот штурмовал с Суворовым Измаил и Прагу, бил «французишков» на Треббии и в Альпах. Что «их благородия» хотели, то и получили. Почти никакой особой корысти Попадичев из этого не выгадал, разве что лишнюю рюмку водки выпил, ублажая слух господ занимательным повествованием. Тем более что в его рассказах и не было большого вранья, даже в описании тех событий, где ему не довелось участвовать. В своих рассказах он брал за основу воспоминания своих однополчан, ставя себя на их место. Что-то, конечно же, он перепутал, что-то добавил из собственного опыта. Например, в описании заграничного похода 1798-1799 гг. корпуса Розенберга он постоянно привносил собственные личные впечатления от такого же заграничного похода, но уже войск Кутузова в 1805-м году. В этом нет такого уж большого преступления, тем более что фактическую событийную сторону  похода легко уточнить по известным документам. Единственное, что будет тяжело сделать, так это отделить опыт самого Попадичева от его однополчан, но кое-что ещё можно исправить, например, при ошибочном описании обмундирования, соответ-ствующего более поздним образцам, и т.п.

Все эти «неловкости» отнюдь не умаляют достоинств рассказов Попадичева, безусловно, не понаслышке знакомого со всеми сторонами военной жизни той эпохи. Они нисколько не снижают уважения к личности самого ветерана, который в такие-то годы, согласно документам ему было  84 года (но не как не 115, или 101 как утверждается в брошюрах и современных публикациях), так ловко «трепал» языком,  что обвёл вокруг пальца стольких образованных господ офицеров. Жизнь у Попадичева была «не сахар», он «крутился» как умел, и ему можно простить небольшую слабость в приписывании себе участия в эпохальных событиях русской истории. Ведь тем самым он сумел привлечь внимание слушателей не только к себе, но и к описываемым им событиям, которые настолько поразили окружающих, что были «услышаны», записаны, а впоследствии и опубликованы. Сколько было таких суворовских ветеранов, тихо доживавших свой век в самых разных провинциальных городках страны, рассказы которых не были вовремя записаны, и канули в Лету.   Благодаря Попадичеву до нас дошли воспоминания тех его однополчан, которые на самом деле штурмовали Очаков, Измаил, и били с Суворовым французов в Италии и Швейцарии.

Попадичев преподал всем исследователям российской военной истории ещё один урок насколько тщательно надо проверять высказывания всех вообще мемуаристов, которым свойственно, как всем «незаурядным пишущим» людям преувеличивать значимость вклада собственной персоны в описываемых событиях. Лишь самый тщательный и всесторонний анализ мемуарных источников, основанный на документах, может пролить свет на рассказанную в них историю, взгляд на которую у каждого участника, конечно же, субъективен, впрочем, как и у любого историка, пытающегося в многообразии мнений найти истину. 

Биография Попадичева:

Илья Осипович Попадичев родился в городе Купянске, Харьковской губернии, в семье казака Изюмского казачьего полка. Точная дата его рождения неизвестна, по его словам в документах она была указана неправильно – 13 июля 1753 года. Сам Попадичев считал, что он родился 20-го июля в день Св. Пророка Ильи, в честь которого и получил своё имя. По сохранившимся документам, в том числе послужному списку Смоленского драгунского полка за 1795 год, Попадичеву к 31-му марта того года исполнилось всего лишь полных 22 года. Т.е. год его рождения следует считать 1772. Вообще-то таких несоответствий с документами в его воспоминаниях обнаруживается масса.

Со слов Попадичева  на службу в российскую армию он попал из кантонистов, в возрасте 14-15-ти лет, когда его отец ещё не дослужился до обер-офицерского чина. В службу он был принят 6-го июня 1786-го года рядовым в Смоленский драгунский полк. При поступлении в полк, согласно его формулярного списка, им было предъявлено свидетельство о дворянском происхождении, подтверждённое предводителем дворянства Купянского уезда, Воронежского наместничества.

В 1787-м году Попадичев в составе Смоленского драгунского полка находился в прикрытии Российских границ во время путешествия на Юг императрицы Екатерины II. С начала военных действий 2-й русско-турецкой войны 1787-1791 г.г. полк вошел в состав войск подчинённых А.В.Суворову, прикрывавших Херсоно-Кинбурнский район от высадки турецких десантов.

В 1788-м году Смоленский полк находился под турецкой крепостью Очаков, участвуя в его осаде и штурме 6-го декабря. Утверждение Попадичева о том, что он также штурмовал эту крепость не находит подтверждения в документах. В состав одной из штурмовых колонн от Смоленского драгунского полка попали только выборные охотники, и, скорее всего, Попадичева по его малолетству (судя по официальным документам ему было тогда всего лишь 16 лет) просто не взяли бы на штурм, оберегая его нежный возраст. 

Не подтверждается документами и его рассказ об участии в неудачной экспедиции корпуса князя Н.В.Репнина  в 1789-м году к Измаилу, а в 1790-м и в штурме этой крепости, Смоленский полк просто не участвовал в этих операциях.

В 1790-м году, 13-го августа Попадичев был произведён в подпрапорщики.

В 1792-м году Попадичев со Смоленским драгунским полком участвует в войне против Речи Посполитой, на Литовском театре военных действий. Подтверждается его участие в боях: 30-го мая под Столбцами, 31-го мая под Миром, и 29-го июня под Инсцибовым.

С конца 1792-го года, весь 1793-й год, и начало 1794-го Попадичев находится в составе российских оккупационных войск в Польше. В 1794-м году участвует в подавлении восстания Т.Костюшко в Речи Посполитой. Помимо участия во множестве мелких стычек на фуражировках Попадичев уже в составе своего Смоленского драгунского полка был в крупных сражениях: 26-го мая при Щекочинах, 29-го сентября под Мацеёвицами, и, наконец, 24-го октября в штурме Пражского ретраншемента. С 28-го мая этого года он был каптенармусом в 4-м эскадроне, хотя в рассказах утверждал, что: «был за квартермистра». 

В 1795-1801 г.г. он, судя по документам, продолжает служить в составе Смоленского драгунского полка в унтер-офицерском звании, зачастую не аттестуясь к повышению чина. Следовательно, он не мог принимать участия в заграничном походе российской армии 1798-1800 г.г., в Итальянской кампании А.В.Суворова и Альпийском походе 1799 года. Поэтому рассказ Попадичева об этих событиях не может быть основан на его собственных воспоминаниях, а скорее всего основой ему послужили рассказы его сослуживцев по Бутырскому мушкетёрскому полку.

Когда он был переведён в этот полк, документально пока не установлено, скорее всего, в 1801-1802-м г.г., т.к. именно тогда должен был закончиться его 15-ти летний срок службы  в кавалерии. Но  Павел I отменил  «потёмкинский» срок службы, и вместо отставки Попадичев  был просто переведён в пехоту и должен был ещё дослуживать 10 лет до 25-ти летней выслуги. Его служба в Бутырском полку подтверждается единственным документальным свидетельством – списком потерь полка в сражении под г. Смоленском в августе 1812-го года. Больше никакие другие подтверждения его службы в этом полку и участия в войнах и сражениях 1805-1812 гг. пока неизвестны.

Бутырский мушкетёрский полк, в котором всё-таки служил Попадичев, примерно, начиная с 1802-го года, участвовал в войне Третьей коалиции против Франции в 1805-м году. Следовательно, утверждение Попадичева о том, что он сражался под Кремсом и Аустерлицем вполне может соответствовать действительности. Рассказ же его об этом одном из самых драматических периодах в истории Русской армии не противоречит ходу реальных событий, и полон мельчайших подробностей, подтверждаемых другими источниками.

Настолько же реалистичен и подтверждается документами рассказ Попадичева об участии Бутырского полка в русско-турецкой войне 1806-1812-го г.г. За взятие турецких батарей в Сулинских гирлах на Дунае в 1807 г. Попадичев был награждён Знаком Отличия Ордена Св. Георгия, за №1874. Правда вызывает недоумение необычно малый для награждений за бои на Дунае порядковый номер знака, его сослуживцы по полку имели номера на знаках в шестой тысяче.

О службе его во время Отечественной войны 1812-го года достоверно известен только упомянутый выше факт, что он пропал без вести. И хотя в документах Бутырского полка указывается, что это произошло в сражении под Смоленском, сам Попадичев утверждает, что он попал во французский плен в самом начале войны. Случилось это с его слов под Сморгонью едва ли не в первой же стычке с неприятельской кавалерией, во время отступления 6-го корпуса Дохтурова на соединение с главными силами 1-й Западной армии. В версию самого рассказчика верится больше, т.к. Попадичев говорил, что в его документах составленных в полку много было подобных ошибок, что в общем-то не редкость для того времени.

Бежав из плена аж из самой Восточной Пруссии Попадичев добирается до Литвы, где ему удаётся «легализоваться» на оккупированной территории. Дождавшись прихода русской армии, он вновь поступает на службу, но уже не попадает в строй. Получив отставку в 1813-м году, Попадичев  в начале следующего года вернулся на свою Родину в город Купянск. Откуда он вскоре перебрался в Сумы, где по предложению местного городничего поступил на должность смотрителя городской больницы. Весной 1815-го года женился. Проработав смотрителем около 12-ти лет, оставил эту должность, занялся охотой, а в 1830-ые годы и откупом леса, для поставки дров или стройматериалов.

Позднее стал наниматься на службу приказчиком к разным помещикам. В 1835-м году после смерти жены, перебрался с дочерьми в город Ставрополь к сыну, который служил писарем в областном правлении. Поступил в городском остроге на должность вольного эконома, наблюдая за продовольствием арестантов. Осенью 1837-го года во время посещения императором Николаем I Ставрополя Попадичев представлялся ему, хлопоча отставку для сына. 

Весной 1838-го года его сын умер, и Попадичев перебрался в Астрахань к зятю – мужу старшей дочери, служившему в госпитальной конторе. Вскоре вернулся обратно в Ставрополь, а затем через некоторое время в 1842-м году переехал на Кавказ в Шуру, где теперь служил старшим писарем его зять. 

В Шуре встречался с генералами Клюке-Клюгенау и Пассеком, занимался охотой и подряжался к деланью солдатских крючков. Представлялся князю Воронцову, который добился выплаты ему особой пенсии.

В 1846-м году вернулся из Шуры в Ставрополь, где жил у мужей своих двух дочерей. 

В 1849-м году переехал в Пятигорск к старшему зятю, который умер в следующем году, и Попадичев уже навсегда остался в этом городе со старшей дочерью и внуками. В 1850-м году представлялся Государю Наследнику Александру Николаевичу, будущему императору Александру II. Встречался также неоднократно с князем Воронцовым. 

В Пятигорске же в 1854-м году и были записаны его воспоминания  неизвестным русским офицером.