Библиотека / Статьи / Кавалеры ордена Святого Георгия XVIII век (Часть 1)
Кавалеры ордена Святого Георгия XVIII век (Часть 1)
Граф Пётр Александрович Румянцев (1725-1796 гг).
Первый кавалер ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия 1-й степени награждённый за боевые отличия.
Родился в 1725 году от брака денщика Петра I Александра Ивановича Румянцева с графиней Марьей Андреевной Матвеевой, любовницей царя — легкомысленной и изменявшей ему. По преданию весьма распространённому в то время Пётр Румянцев был сыном царя Петра, и увидел свет в молдавском селе Строенцах в то время, когда мать его ехала навстречу мужу, долгое время бывшему в отсутствии, в Константинополе. Императрица Екатерина I была его крестной матерью.
Был записан в 1731 г. в полк, но отец Румянцева не жаждал видеть во время разгула бироновщины своего единственного сына на военной службе, и после возвращения из ссылки, он определил его в 1739 г к российскому дипломатическому представителю в Берлине. Однако Пётр совсем не стремился к дипломатической карьере — все его устремления были направлены к воинскому служению. Перед отъездом в Берлин он прямо и откровенно заявил, что добьётся своего возвращения, во что бы то ни стало. Оказавшись за границей, он стал демонстративно вести разгульный образ жизни, … «мотовство, леность и забиячество» - такими эпитетами характеризовалось его поведение в этот период в реляциях дипломатического попечителя. Сам Пётр объяснял, что «... у него к гражданскому чину и обучению оному весьма склонности нет, но хочет солдатом быть, которым по его превращённому мнению, ничего знать или учить, окроме того, что к солдатскому делу принадлежит, ненадобно».
Дошло до того, что Пётр сбежал из дипломатической миссии и завербовался в прусскую армию. Высокий, мощного телосложения, не по годам развитый юноша всецело отдался военной службе, в короткий срок он добился такого совершенства в знании тонкостей военного ремесла прусского солдата, что дослужился до «старшего сержанта». Именно тогда в Петре Румянцеве заложилось «фантастическое предпочтение» к пруссакам, исключительным поклонником, которых он оставался всю жизнь. Тогда же им были приобретены познания о самых мелочных сторонах и внутренних подробностях военного дела, пристрастие к соблюдению которых он пронёс до конца своей военной карьеры.
С большим трудом хлопотами Румянцева-старшего в 1740 году Петра удалось вернуть в Россию.
Помещенный в 1740 г. в Шляхетный корпус, Румянцев там не ужился и поступил на действительную военную службу, в чине поручика в 1741 г. он отправился на шведскую войну.
В 1743 г. за доставление известия о заключении его отцом Абосского мира был по традиции щедро награждён императрицей Елизаветой Петровной — произведён в полковники и назначен командиром Воронежского пехотного полка — и это в 18 лет.
Назначение Петра Александровича на столь ответственную должность никак не повлияло на характер юного полковника - молодой граф, к сожалению для родных, продолжал проводить время в загулах. Родители подолгу не видели своего сына и не могли никак повлиять на его поведение. Даже увещевания самой императрицы не возымели на него действие, - Румянцев продолжал вести разгульный образ жизни и безобразничать. В 1746 — 1747 гг. Воронежский полк Петра Румянцева стоял недалеко от Санкт-Петербурга у Выборга, поэтому известия о его разгулах и дебошах быстро доходили до столицы. Дошло даже до того, что в 1747 г. родители, уставшие от бесконечных «проказ» сына пригрозили отречься от него, если он не переменится. «Мне пришло до того: или уши свои зашить и худых дел ваших не слышать, или отречься от вас…», - писал ему отец, а императрица была готова от увещеваний перейти к решительным мерам, чтобы утихомирить буяна. Только после смерти своего отца Румянцев взялся за ум, получил в команду бригаду и сделал её образцовой в армии, за что был произведён в генерал-майоры со старшинством с 25 декабря 1755 г.
В Семилетней войне он участвовал, командуя сначала бригадой, а затем и отдельным корпусом; при Гросс-Егерсдорфе в 1757 г. атакой своего резерва решил победу в пользу российской армии; в 1759 г. в Кунерсдорфском сражении командовал центром армии, отразив все атаки пруссаков, а затем контратаковал сам и рассеял армию Фридриха. Получил от Елизаветы чин генерал-поручика (5 Января 1758 г.) и орден Александра Невского (18 Августа 1759 г.). В 1761 г. взял Кольберг, выказав свой огромный стратегический и тактический талант полководца и организатора армии. Взятие Кольберга означало овладение всей прусской Померанией и открывало российской армии путь во внутренние владения прусского короля, предопределив тем самым неизбежный в будущей кампании разгром Фридриха. Однако от поражения в войне прусский король был спасён новым российским императором Петром III, вступившим на престол после смерти 25 декабря 1761 г. Елизаветы Петровны. Румянцев сделался любимцем её преемника, который пожаловал его в генерал-аншефы и кавалеры орденов св. Анны 1 ст. и Андрея Первозванного и предполагал сделать главнокомандующим в задуманной им войне против Дании.
Получив известие о смерти императора и воцарении Екатерины, Румянцев ослушался её приказа о возвращении в Петербург и остался за границей.
Екатерина 2, желая воспользоваться талантами Румянцева, поспешила разубедить его в том, что «бывший его фавёр ему в порок служить будет». В 1764 г. Румянцев был назначен генерал-губернатором Малороссии и в течение 30 лет был деятельным помощником Екатерины в проведении реформ, имевших целью искоренить украинский сепаратизм эту «сокровенную ненависть тамошнего народа против здешнего (великороссийского)».
В начале Турецкой войны был назначен начальником второй армии, служившей для оборонительных целей. Недовольная медлительностью князя Голицына, Екатерина, назначила в августе 1769 г. главнокомандующим Румянцева. Перейдя в Мае 1770 года Днестр, Румянцев должен был вести кампанию в крайне неблагоприятных условиях, с силами в несколько раз меньшими неприятельских, в мало изученной стране, при недостатке в провианте и при свирепствовавшей чуме. « Стараюсь», писал Румянцев Екатерине, «в неприятеля вложить больше мыслей, чем суть прямые мои силы, и прикрывать недостаток оных видом наступательных действий». Наступательная тактика доставила Румянцеву две знаменитые победы при Ларге (7 июля) и при Кагуле (21 июля), за которые он получил орден Святого Георгия 1-й степени и чин фельдмаршала.
Сражение при Кагуле отличалось высокой степенью ожесточённости с обеих сторон, в один момент под натиском турок русская армия оказалась на грани разгрома, и спасать положение пришлось даже самому главнокомандующему. Во время атаки укреплений главного турецкого лагеря около 10 тысяч янычар незаметно выбрались из ретраншемента и скрытно подошли по лощине к каре генерал-поручика Племянникова. Каре было смято, солдаты бросились спасаться бегством в сторону каре ген. Олица, в надежде укрыться в нём от турок. Румянцев, находившийся при этом каре, заметил опасность, угрожавшую ему со стороны беглецов и преследующих их турок, которые были готовы на плечах отступающих ворваться в центральное каре российской армии. Со словами: «Теперь настало наше дело», - главнокомандующий, презрев опасность, сам бросился к бегущим войскам Племянникова. Одним своим появлением и словами: «Ребята, стой!» Румянцев остановил солдат и сгруппировал их вокруг себя. Наседавшие янычары были встречены огнём артиллерийской батареи Мелиссино, а затем залпами и штыками 1-го гренадерского полка из каре Олица. По приказу Румянцева гренадеры перешли в атаку, поддержанную с флангов кавалерией, янычары не выдержали силы их удара и обратились в бегство. Наша кавалерия преследовала их. Тотчас же полки Племянникова повинуясь приказу Румянцева, построились в каре и совместно с другими частями русской армии вновь начали атаку турецкого ретраншемента. Преодолев три ряда укреплений, русские солдаты ворвались внутрь ретраншемента, захватили артиллерию и отбили свои потерянные знамёна. Турецкая армия обратилась в беспорядочное бегство. Великий визирь Халил-паша с саблей в руке пытался остановить бегущих, но все его увещевания продолжить бой во имя пророка Мухаммеда и султана Мустафы III не имели успеха. Объятые паникой османские воины кричали в ответ визирю: «Нет сил сбить русских, которые поражают нас огнём, как молнией». Схваченным беглецам рубили уши и носы, но и это средство не смогло прекратить паническое бегство турок.
За заключение Кючук-Кайнарджийском мира Румянцев получил титул «Задунайского» и украшенные алмазами фельдмаршальский жезл, шпагу, лавровый венок, масличную ветвь и бриллиантовые знаки ордена св. Андрея Первозванного; в честь его была выбита медаль с его изображением; «для увеселения его» ему были пожалованы 3000 душ, 100 тыс. рублей, серебряный сервиз и картины. Екатерина II в собственноручном письме к фельдмаршалу так охарактеризовала его заслуги: "Этот мир, - знаменитейшая услуга … пред нами и отечеством, что Вам одолжена Россия за мир славный и выгодный, какового по известному упорству Порты Оттоманской, конечно, никто не ожидал, да и ожидать не мог с рассудительною вероятностию. Самая зависть не может оспорить сей истины».
По возвращении в Малороссию, Фельдмаршал продолжал пользоваться милостями Императрицы: в 1782 г. орден св. Владимира 1-й ст., в 1784 г. был пожалован в подполковники Конной гвардии.
В преддверии новой русско-турецкой войны, предназначенные для действий против турок, войска были разделены на две армии — Главную (Екатеринославскую), численность которой по штатам достигала 132 тыс. чел., и Резервную (Украинскую), численностью до 58 тыс.
Румянцев сильно располневший, малоподвижный был 7 сентября 1787 г. назначен командовать Украинской армией, которая должна была прикрывать границы, обеспечивать связь между австрийской и Екатеринославской армиями, и поддерживать действия главнокомандующего кн. Потёмкина по овладению Очаковым.
Румянцев прибыл к войскам в начале лета 1788 г. Перейдя р.Днестр в конце июня он начал осторожное продвижение к низовьям р.Прут. Только к поздней осени от турок была очищена значительная часть Молдавии.
После кровопролитного штурма Очакова (6-го декабря 1788 г.), закончившегося его взятием, российская армия могла, наконец, перенести военные действия на Дунайский театр войны. Потёмкин решил объединить все российские силы под своим командованием, отстранив Румянцева. В марте 1789 г. фельдмаршал был отозван из армии. Румянцев оскорбился и запросился в отпуск на воды, несмотря на рескрипт императрицы о формировании особой западной армии. Демонстративно оставшись в Молдавии вблизи от театра боевых действий, Румянцев рассчитывал, что положение дел всё же вынудит императрицу вновь обратиться к нему. Екатерина, настроенная Потёмкиным, настаивала чуть ли не под конвоем выпроводить Румянцева с театра войны, лишь в 1791 г. он перебрался к себе в деревню в Ташань.
После смерти Потёмкина Екатерине II не на кого было опереться в военных делах, и она в условиях начавшейся воны 1792 г. против Польши снова была вынуждена обратиться к Румянцеву.
Старый фельдмаршал в такой обстановке не смог отказать императрице, однако его верховенство армией осталось формальным, он так и не выехал из своего имения в Малороссии к действующей армии.
Когда в 1794 г. в Польше разгорелось восстание, растерявшееся российское правительство решило вновь прибегнуть к авторитету старого фельдмаршала, подчинив ему армию. В 1794 г. Румянцеву было вверено главное командование над всеми российскими войсками, расположенными от устья р.Днестра до пределов Минской губернии. Хотя он не покидал своей деревни, но «в 1794 номинально числился главнокомандующим армией, действовавшей против Польши».
Именно Румянцеву обязан Суворов своим триумфом в Польше. Благодаря распоряжению Румянцева Суворов был направлен на этот театр военных действий, где его никак не желали видеть другие военачальники, завидовавшие его славе.
После смерти Екатерины Павел I, унаследовавший российский престол, помятуя своё давнее знакомство с Румянцевым и его явное пристрастие к прусской армии, решает привлечь старого фельдмаршала к делу реформирования российских войск на прусский манер. Уже 11 ноября 1796 г. он назначает Румянцева шефом эскадрона лейб-гвардии Конного полка, но когда удостоверился, что тот не собирается покидать деревни, и не все его мысли по поводу «реформирования» армии, открыто высказанные Павлу, согласуются с воззрениями императора, оставил его в покое, назначив 24 ноября командиром Украинской дивизии. К служебным обязанностям Румянцев так и не успел приступить — он скончался 8 (19) декабря 1796 г. в селе Ташань после четырёх дней мучений из-за внезапно обострившейся болезни.
Румянцев пользовался репутацией великого полководца. Фридрих II говорил своим генералам: «Остерегайтесь, сколь возможно, этой собаки - Румянцева, прочие для нас не опасны»; перед второй Турецкой войной турецкие шпионы разузнавали, жив ли Румянцев. Он обладал необыкновенной «военной поворотливостью», сообразительностью и энергией, и среди войска пользовался громадным авторитетом в качестве «прямого солдата», подвергавшегося всем опасностям сражения. Один его окрик: «Стой, ребята» мог остановить смятые неприятелем ряды солдат. Он обладал «быстрейшим бегом мыслей и даром слова пространнейшим», «законы отечественные знал совершенно», сам читал все бумаги и имел репутацию человека, который всегда «сумеет отписаться». Панегиристы находили в нем, при «храбрости Ахилла», и «добродетели Энея»; но безпристрастные люди утверждали, что, будучи «великим полководцем», он был «малый душою», завистливый, гордый, скупой и вообще порочный человек. Вообще граф Румянцев был крупной фигурой, историческою личностью и имел некоторое сходство с монархом, покровительствовавшим его матери. И в Петре I, и в Румянцеве были таланты правителя и полководца, личная храбрость и любовь к просвещению. Подобно Петру, Румянцев преклонялся перед иноземными наукой и военным искусством. Ни Петр I, ни Румянцев не обладали «добродетелями Энея», чистотою нравов и привязанностью к семье. Подобно Петру, Румянцев был «огненный» юноша, желавший развернуть во всю ширь молодецкую удаль в кутежах и безчинствах «с солдатами, лакеями и другими бездельными людьми», с тою лишь разницею, что все преклонялись перед «потехами» монарха, а у подданного это считалось «наимерзостнейшими шалостями», за который он должен был отвечать перед каким-нибудь посланником в Берлине Бракелом. Послушный родителям, как все люди старого воспитания, Петр Александрович Румянцев, подобно Петру, забросил свою «покорную и верную» жену и был до крайности равнодушен к детям.
Граф Алексей Григорьевич Орлов – Чесменский (1735 -1807 гг)
Второй из награждённых орденом Святого Георгия 1-й степени.
Брат Фаворита Екатерины II князя Г. Г. Орлова, родился 25 Сентября 1735 года.
Прославил себя победой при Чесме, согрешил при устранении Петра III, опозорил свое имя в истории с «княжной Таракановой».
Выдвинулся и приобрел известность лишь со времени переворота 28 июня 1762 г., возведшего Императрицу Екатерину Алексеевну на престол. Он помогал брату Григорию и усердно вербовал сторонников Государыни среди гвардейцев.
После переворота ему вверена была охрана личности низложенного императора, и в его присутствии, и не без его участия, совершается в Ропше 1 июля катастрофа, устранившая Петра III.
Заслуги Орлова были велики, и новое царствование принесло ему видное положение, графство, почести и чрезмерное богатство. В конце 60-х гг. больной Орлов отправился за границу лечиться, имея в то же время важное политическое поручение - возбудить восстание греков и славян против турецкого ига. Ему же было вверено во время первой Турецкой войны командование русским флотом в Архипелаге, результатом чего было истребление турецкого Флота в Чесменской бухте в ночь с 25 на 26 июня 1770 года. 25 июня соединённые эскадры под командой адмирала Г.А.Спиридова и А.Г.Орлова атаковали в Хиосском проливе огромный турецкий флот. После 4-х часового сражения неприятель, лишившись взорвавшегося адмиральского корабля, отступил и укрылся в Чесменской бухте. В ночь на 26-е июня российский флот атаковал скопившихся в бухте турок. Прикрывая артиллерийским огнём выдвижение брандеров - специальных судов, начинённых горючими материалами, наши моряки вплотную подвели их к турецким кораблям и подожгли. В результате весь османский флот был охвачен пламенем и к утру полностью уничтожен. В честь этой небывалой победы Екатерина II повелела выбить для её участников особую медаль с лаконичной и красноречивой надписью «БЫЛЪ» с изображением горящего турецкого флота.
«Победы совершеннее быть не может». Значение Чесменской битвы было достойно оценено Екатериной: за «славную баталию», покрывшую Орлова «бессмертной славой», он получил 22 сентября 1770 г. знаки ордена Святого Георгия 1-й степени, кайзер-флаг, бриллиантовую шпагу и титул «Чесменского».
Приехал в Петербург 1 марта 1771 г. торжественно принятый императрицей, он был осыпан её милостями; она велела в честь его выбить медаль, на которой под портретом графа была сделана надпись: «Гр. А. Г. Орлов-победитель и истребитель турецкого флота».
В 1772 году ездил полномочным послом в Фокшаны на мирный конгресс, но, потеряв там терпение, прервал переговоры, чем вызвал неудовольствие императрицы. Получил от императрицы Екатерины II повеление доставить в Россию княжну Тараканову, что и исполнил, притворившись её сторонником и предложив ей свою руку. По его приказу та была арестована адмиралом Грейгом в Ливорно в мае 1775 года. В 1775 году Орлов получил отставку, т.к. к этому времени его брат Григорий утратил милость Екатерины, удаление котрого от двора повлекло за собой уход со службы и графа Чесменского, который позднее даже отказался от лестного предложения Императрицы - командовать флотом в Средиземном море во время 2-й Турецкой войны.
После смерти Екатерины Павел I устроил перезахоронение Петра III. По приказанию Павла Алексей Орлов нёс перед гробом императорскую корону. Современники вспоминали, что получив этот приказ, граф «зашёл в тёмный угол и взрыд плакал. С трудом отыскали, а еще с большим трудом убедили его взять корону в трепетавшие руки». После этого Алексей Орлов покинул Россию и уехал за границу, взяв с собой дочь. Был лишен пенсии.
С воцарением императора Александра I граф с дочерью вернулись из Дрездена в Москву, где поселились в Нескучном дворце у Донского монастыря.
Граф А.Г.Орлов-Чесменский первым ввёл в России «моду» на цыганское пение, В 1774 году он привёз в Москву из Валахии первую цыганскую капеллу. На Хреновском конном заводе, принадлежавшем графу Орлову, была выведена одна из самых известных в мире русских пород лошадей - Орловский рысак, а также первая в России верховая порода лошадей - Русская верховая.
Орлов умер в Москве, в своем Нескучном, 24 Декабря 1807 года (5 января 1808) и погребен в селе Отраде, Подолъского, уезда, Московской губернии.
Необыкновенный силач, богатырь ростом и сложением, Орлов был любителем всякого спорта; он страстно любил кулачный бой и борьбу и всю жизнь носил на левой щеке шрам, давший ему прозвище «le balafre», - результат трактирной драки. Любитель животных, от лошадей до обезьян и канареек, Орлов создал тип русского «орловского» рысака. Москва любила Орлова и считала его своим, его доброта, его простота в обращении привлекали к нему простой народ, любовавшийся его азиатской роскошью, его пышными выездами на московские гулянья, его праздниками «под Нескучным» и бегами его рысаков. Из всех братьев Орловых Алексей Григорьевич был «в истинном смысле слова народный человек, в силу того, что у него были общие вкусы с народом, общие радости, общие верования», из всех Орловых зато в нем одном иностранные дипломаты признавали качества государственного человека: спокойствие, ясность мысли и взглядов, упорство в преследовании целей...
Граф Пётр Иванович Панин (1721-1789 гг)
Третий из кавалеров ордена Святого Георгия 1-й степени.
Генерал-аншеф и сенатор из рода Паниных, брат Никиты Ивановича Панина, сын генерал-поручика Ивана Васильевича Панина от брака с А.В.Эверлаковой, племянницей светлейшего князя А.Д.Меншикова, т.е. - внучатый племянник князя А.Д.Меншикова. Покрыл себя славой в сражениях Семилетней войны, в войне с турками взял штурмом Бендерскую крепость. Затем руководил подавлением Пугачёвского бунта, пленением самого Пугачёва.
Его отец - отставной генерал-поручик, живший в уездном селении Калужской губернии, своих сыновей, Петра и Никиту, обучал по-домашнему, особо заботясь об их нравственном воспитании.
Службу Петр Панин начал в 14 лет в лейб-гвардии Измайловском полку солдатом в 1735 г. Когда через год его произвели в капралы, юный гвардеец удивил окружающих честным признанием того, что он "званья своего меньше знает". Вскоре неожиданный случай едва не перечеркнул его судьбу. При несении караульной службы в Зимнем дворце он отдал честь императрице Анне Иоанновне ружьем, но монархине показалось, что в тот момент его лицо передернула ухмылка. Монарший гнев едва не обернулся для него Сибирью. Из дворцового караула его немедленно отправили в войска генерал-фельдмаршала Миниха на русско-турецкую войну. Здесь он получил боевое крещение, участвовал во взятии Перекопа и Бахчисарая, проявил отвагу и бесстрашие. В том же году был произведён в офицеры.
В 1740 г. он снова был переведен в лейб-гвардии Измайловский полк. В 1742-1743 гг. служил под начальством фельдмаршала Ласси во время шведской войны. В чине капитан-поручика участвовал в боевых действиях в Финляндии, отличился при взятии Фридрисхама, был послан главнокомандующим русской армией П.П.Ласси в Петербург с донесением о победе и с завоеванными шведскими знаменами. В 1748 г. Петр Иванович произведен в полковники и назначен командиром Новгородского пехотного полка. Выполнял он и ответственные дипломатические поручения. Так, в 1751 г. Панин был командирован в Стокгольм для поздравления короля Адольфа-Фридриха со вступлением на престол.
К началу Семилетней войны был уже генерал-майором, удостоенный этого чина в 1755 г. Его имя стало широко известным в период Семилетней войны 1756 - 1763 гг., во время которой он особенно отличился в сражениях при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе, Кунерсдорфе, был награждён чином генерал-поручика.
С началом войны Панин был назначен дежурным генералом к главнокомандующему С.Ф.Апраксину, но большую часть времени проводил в войсках, командуя крупными отрядами. Он успешно прикрывал переправу русских войск через реку Прегель, за сражение при Грос-Егерсдорфе (1757 г.) как "бессменно находившийся во всех наиопаснейших местах" награжден орденом святого Александра Невского. При новом главнокомандующем В.В.Ферморе Панин, оставаясь дежурным генералом, возглавлял бригаду; в сражении под Цорндорфом (1758 г.) был контужен, но, придя в себя, сохранил порядок во второй боевой линии, когда первая была смята, и отразил натиск прусской кавалерии Ф.Зейдлица. Наградой ему за доблесть стал чин генерал-поручика.
С назначением в армию главнокомандующим П.С.Салтыкова доблестный генерал упрочил свою боевую репутацию. В критический момент сражения под Пальцигом он повел вперед свою конницу и, расстроив ряды пруссаков, принудил их отступить. В сражении под Кунерсдорфом (1759 г.) Петр Панин с двумя полками оборонял позицию, атакованную с трех сторон, выстоял и успешно контратаковал, внеся свой вклад в победу над войсками Фридриха II. В 1760 г. участвовал, вместе с Чернышёвым, Тотлебеном и Ласси в набеге на Берлин, причём отряд Панина разгромив совместно с казаками Краснощёкова и Туроверова, арьергард корпуса фон Гюльзена, помог корпусу генерал-поручика З.Чернышева занять столицу Пруссии.
На войне Петр Иванович, именитый дворянин, заметил и высоко оценил духовную силу русского солдата, его мужество и великодушие. После сражения при Цорндорфе он с восхищением писал брату: "...Многие наши легко раненные неприятельских тяжело раненных на себе из опасности выносили, и солдаты наши своим хлебом и водою, в какой сами великую нужду тогда имели, их снабжали".
В январе 1762 г. Панин был назначен генерал-губернатором Кенигсбергским, т.е. Восточной Пруссии, в связи с окончанием войны начальствовал русскими сухопутными и морскими силами в Померании и Голштинии, и руководил выводом русских войск с их территорий. В июне 1762 г. он стал генерал-аншефом и начальником Финляндской дивизии, которую, по свидетельству современников, содержал в образцовом порядке. В своей дивизии генерал-аншеф ввел егерей (стрелков) и легкую конную кавалерию, что было тогда крупным новшеством.
В день своей коронации в 1762 г. Екатерина II, благоволившая Панину, наградила его золотой, украшенной бриллиантами шпагой. Императрица привлекла его к участию в работе специально созданной военной комиссии, занимавшейся реорганизацией русской армии, системы ее управления и снабжения. Назначенный Екатериной II сенатором, Петр Иванович помогал ей в осуществлении ряда других государственных проектов. В 1767 г. он был возведен в графское достоинство. Участвовал в работе "Комиссии об Уложении", составлявшей новые российские законы.
Обладая прямым характером, Панин высказывал свое мнение, не взирая на авторитеты. Однажды во время заседания Сената он заспорил с генерал-прокурором А.Вяземским, который заявил: "Вы забываете, что я, по изречению Петра Великого, есть око государево". - "Нет, - ответил Петр Иванович, - вы не око, а бельмо государево".
С началом русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг. генерал-аншеф Панин желал получить под свое начальство одну из двух полевых армий, но первая была отдана А.М.Голицыну, вторая — П.А.Румянцеву, и лишь в сентябре 1769 г., когда Румянцев был назначен командовать первой армией вместо Голицына, Панин возглавил вторую армию.
В кампанию 1770 г. ему было поручено взятие мощной турецкой крепости Бендеры. Действуя неторопливо, проведя тщательную подготовку войск и тыла, он с армией двинулся в поход. В середине июля 34 тысячная армия Панина подошла к Бендерам и осадила эту турецкую крепость. Панин приступил к осаде по всем правилам, с подземными минными работами, взрывами фугасов и т.д.
Турецкий гарнизон, принесший своему коменданту Эмин-паше клятву сражаться до последней капли крови, упорно защищался и, используя вылазки, препятствовал осадным работам русских. Два месяца Панин вел подготовку к штурму крепости, который состоялся в ночь на 16 сентября. Начался он подрывом мин, заведенных под укрепления города, после чего российские войска пошли на приступ. Сопротивление турецкого гарнизона было отчаянным, однако российские штурмовые колонны преодолели все внешние укрепления крепости, отбили вылазки и погнали турок в цитадель.
Сбитые русскими гренадерами с вала турки отчаянно обороняли каждый дом и каждую улицу, но были оттеснены к твердыне крепости - замку. Городские кварталы были охвачены пожаром, город в ходе штурма был практически уничтожен. Остатки турецкого гарнизона, потерявшего более 5 тыс. человек, были деморализованы и капитулировали без всяких условий. В 8 часов утра засевшие в цитадели 12 тысяч османов сдались, предпочтя жизнь смерти.
Высвободившиеся после взятия Бендер войска 2-й армии способствовали ускорению сдачи крепости Аккермана. Кроме того Панину удалось склонить несколько татарских орд: буджакскую, белгородскую и едисанскую, которым его армия перекрыла доступ к родным землям, к выходу из войны и принятию российского покровительства.
Вместе с тем известие о взятии Бендер было принято императрицей довольно сухо, в сравнении с быстрыми и громкими успехами Румянцева, героя Ларги и Кагула, победа Панина выглядела скромнее. Екатерина осталась недовольна большими потерями под Бендерами и разрушением города. "...Чем столько потерять и так мало получить, лучше бы вовсе не брать Бендер", - высказалась она. За свою победу генерал-аншеф Панин все же получил орден святого Георгия 1-й степени,
8 октября 1770 г. Панин "За мужественное и благоразумное предводительство в вверенной ему в турецкую войну армией противу столь отчаянно и с великою силою неприятелем защищаемой крепости Бендер и покорение оной с ея замком", был награждён орденом Св. Георгия 1-й степени.
Он стал третьим после Румянцева и Орлова кавалером 1-й степени этого ордена, из награждённых в эту войну, но остался неудовлетворенным (Румянцев в это время уже стал генерал-фельдмаршалом). К тому же рапорт, в котором командующий ходатайствовал о награждении солдат и офицеров его армии, остался без внимания. Панин не получил ожидаемого им звания фельдмаршала и уже 27 ноября подал в отставку под предлогом болезни. Вскоре уехал жить в Москву.
Проживая не у дел в Москве и считая себя обиженным, Панин «критиковал всё и всех» и этими «болтаниями» возбудил к себе ненависть самолюбивой Екатерины.
Будучи человеком по-солдатски прямым, Петр Иванович не скрывал своего скептического отношения к государыне, занимавшейся, как он искренне считал, сугубо мужским делом, и к тем, кто искал милостей у трона женщины. Его отношения с Екатериной испортились до такой степени, что она стала называть его «первым вралем и себе персональным оскорбителем»; над ним был даже учрежден «присмотр надежных людей», т.к. императрица подозревала его в замыслах устроить переворот в пользу ее наследника, Павла.
В 1772 г. граф Панин совершил достойный поступок, когда единственный из знатных лиц прибыл на похороны своего бывшего начальника в период Семилетней войны генерал-фельдмаршала П.Салтыкова, умершего в опале. В парадной генеральской форме и с обнаженным оружием он встал на часы у гроба и добился от московских властей организации похорон с надлежащими почестями.
Пугачёвский бунт снова вызвал Панина на военное поприще: благодаря стараниям Потёмкина и Никиты Ивановича Панина императрица после смерти Бибикова, в 1774 г. поручила Панину начальство над всеми войсками, направленными против Пугачёва, и над губерниями Казанской, Оренбургской и Нижегородской.
Резкая перемена в положении Панина произошла в трудный для Екатерины II и империи час - в связи с восстанием Е.Пугачева. В июле 1774 г. он получил высочайший рескрипт о назначении его главнокомандующим войсками, направленными действовать против Пугачева. На выбор императрицы повлиял целый ряд причин: военный опыт Панина был весьма значителен, он пользовался доверием солдат, обладал твердостью и жесткостью.
Среди восставших распространился слух, будто Панин как «брат дядькин его императорского высочества», едет «встречать с хлебом-солью государя» Петра Фёдоровича, за которого выдавал себя атаман. Потребовав себе "полную мочь и власть", Панин провел в жизнь свой план усмирения восставших краев, Действовал Панин при подавлении бунта весьма жестоко; добившись пленения Пугачева. Затем он принял меры по восстановлению мирной жизни в поволжских губерниях, воссозданию разрушенных городов и селений, борьбе с голодом. в то же время обратил особенное внимание на устройство разорённых губерний, на ослабление возникшего голода и вообще на беспорядки в управлении: неспособность и бездеятельность администрации, лихоимство и пр.
За усмирение мятежа граф Панин был удостоен от императрицы похвальной грамотой, золотой шпагой с бриллиантами, алмазными знаками ордена св. Андрея Первозванного и 60 тысячами рублей «на поправление экономии».
С осени 1775 г. П. И. Панин, страдая всё более и более от болезней, уже не принимал непосредственного участия в государственных делах. Панин считал себя обиженным вследствие устранения его от государственной службы, на которую его если и призывали, то лишь в такие исключительные моменты, когда без него не могли обойтись и когда даже его враги не могли этому воспрепятствовать.
Последние годы своей жизни граф Панин провел в Москве, где скоропостижно скончался 15 апреля 1789 г.
Современники признавали в Панине "чуждое всякого пристрастия сердце", чувство собственного достоинства. Он был гуманным для своего времени человеком: возмущался пыткой, произволом помещиков и притеснением раскольников, но при этом был чужд ложной сентиментальности, при необходимости обладал "непотрясаемой твердостью".
Петр Иванович был дважды женат. От первого брака, с Анной Алексеевной Татищевой, он имел 17 детей, умерших при его жизни; от второго брака (в 1767 г.), с фрейлиной Марьей Родионовной Вейдель, имел пятерых детей, из которых пережили отца только двое, сын Никита и дочь Софья.
Очень известным государственным деятелем был брат Петра Ивановича - граф Никита Иванович Панин (1728 - 1783 гг.), который при Екатерине II 18 лет возглавлял Коллегию иностранных дел, вел все дипломатические дела России.